— Если Ты проверяешь меня, испытываешь мое терпение, — заметил я, — то мне это безразлично.
— Но мы одни, — сказала она. — Теперь вам нет нужды продолжить держать меня в неволе!
— Ты хочешь получить свободу? — повторил я свой вопрос.
— Нет! — выкрикнула девушка. — Я не хочу быть свободной! Но Вы должны освободить меня! Вы же не гореанин! Вы с Земли! С Земли! У Вас нет иного выбора, кроме как освободить меня!
— Что-то я тебя не понимаю, — признался я.
Она что, не знала, что ее ноги стоят на земле Гора, и что на ее горле ошейник?
— Вы должны забрать меня у меня самой! — всхлипнула девушка. — Вы должны отнять меня у меня!
— Не понимаю, что Ты имеешь в виду, — сказал я.
— Но Вы же с Земли! С Земли! — воскликнула она. — У Вас нет выбора, кроме как освободить меня! Вы должны освободить меня!
— Ты, правда, так думаешь? — удивился я.
— Конечно, — заплакала рабыня.
— Конечно? — переспросил я.
— Конечно, — повторила она, глотая слезы.
— Ну-ка снимай свою одежду, — приказал я, — теперь скрести запястья перед собой и иди ко мне.
— Что? — не поверила она своим ушам.
— Живо, — прикрикнул на нее я.
Через мгновение веревка стянула ее запястья, и я потащил спотыкающуюся брюнетку к краю леса. Там, подведя ее к дереву, подтолкнул к стволу, и перебросил свободный конец веревки через сук.
— Господин! — вскрикнула она, когда я резко натянул веревку, заставившую ее высоко поднять руки, вытянуться всем телом и встать на цыпочки.
Не обращая внимания на ее крик, я прокинул свободный конец веревки под связанными запястьями и завязал на узел.
— Господин! — простонала она.
— Я тобой недоволен, — сообщил я ей.
— Простите меня, Господин! — всхлипнула брюнетка, с тревогой глядя, как я освобождаю от ножен и кошелька свой ремень.
В этот раз я закончил с ней быстро, но ей этого было более чем достаточно.
— Ну что, Ты все еще думаешь, что будешь освобождена? — осведомился я.
— Нет, Господин! — прорыдала рабыня.
— Возможно, я продам тебя, — предупредил я, прежнюю мисс Вирджинию Сесилию Джин Пим, решившую, что она может безнаказанно вызвать мое неудовольствие.
— Пожалуйста, не продавайте меня — взмолилась она.
Я же вернул ремень на прежнее место, отвязал девушку и отвернулся.
Уже через мгновение она бросилась вслед за мной, обогнала и, упав передо мной на песок, растянулась на животе и принялась целовать мои ноги в жалобной мольбе. Ее тело содрогалось от рыданий.
— Ты по-прежнему думаешь, что я тебя освобожу? — поинтересовался я.
— Нет, Господин! — прорыдала она. — Нет, Господин!
— Я давно стал гореанином, — усмехнулся я.
— Да, Господин! — согласилась девушка.
— Теперь у тебя пропали сомнения в этом, земная женщина? — спросил я. — Ты принадлежишь. И принадлежишь гореанину.
— Да, Господин!
— Надеюсь, Ты понимаешь значение этого?
— Да, Господин! — заверила меня брюнетка, глотая слезы. — Я — рабыня, только это и ничего кроме этого!
— Причем самая презренная, никчемная и бесполезная из рабынь, — добавил я.
— Да, Господин! — всхлипнула она.
— Какая несчастная тебе досталась судьба, — усмехнулся я, — участь беспомощной, презренной неволи.
— Да, Господин, — не стала спорить со мной невольница.
— Возможно, теперь Ты лучше понимаешь опасности и унижения твоего статуса?
— Да, Господин!
— Ну что, Ты все еще хочешь быть рабыней? — осведомился я.
— Не заставляйте меня отвечать! — взмолилась девушка.
— Говори, — потребовал я.
— Да, Господин! — призналась она. — Да, Господин!
— Почему? — спросил я.
— Потому, что только так я чувствую себя полностью женщиной, — ответила брюнетка.
— Не думаешь ли Ты, что останешься рабыня по какой-либо своей причине? — поинтересовался я у нее. — Возможно, потому что Ты хочешь быть рабыней?
— Господин? — не поняла девушка.
— То, что Ты могла бы чего-то желать, не только незначительно, — усмехнулся я, — но и бессмысленно, нелепо, неважно.
Рабыня повернула ко мне блестящее от слез лицо и уставилась на меня.
— Не имеет никакого значения, — сообщил я ей, — хочешь ли Ты быть рабыней, жаждешь ли или должна ей быть.
— Господин? — растерялась девушка.
— Ты останешься рабыней, — объяснил я, — потому что Ты — рабыня, должна быть рабыней, и мужчины приняли решение, что, такие как Ты должны принадлежать им.
— Да, Господин, — всхлипнула рабыня.