Однако позже мне предстояло узнать, что кое-что близкое к этим соображениям имело место в этих лесах, но вне зоны интересов Порт-Кара, а несколькими пасангами южнее. Это имело отношение к незнакомцам и реке Александре. Но в тот момент у меня были только смутные подозрения. И к тому же, это имело мало общего с резервами Порт-Кара и потребностями его арсенала.
— Лесничие, — продолжил я, — обычно ставят свои хижины группами, огораживая их частоколом. Однако я не видел здесь никаких других хижин кроме вашей, впрочем, как и палисада.
Я поймал на себе быстрый взгляд Константины, брошенный в мою сторону, а Пертинакс уставился в пол.
— Деревня находится в другом месте, — наконец сказал он. — Эта хижина, просто застава вблизи берега, с которого мы можем наблюдать за круглыми судами.
— Ясно, — принял я его объяснение.
Под «круглыми судами» подразумеваются грузовыми суда. Гореанское «круглое судно» конечно, вовсе не является круглым по форме, хотя точный перевод с гореанского, звучит именно так, как я это указываю. Просто отношение длины к ширине у длинного корабля, или попросту военной галеры, значительно больше, чем это соотношение у «круглого судна».
Круглое судно построено перевозки груза. Длинное судно — для скорости и маневренности. На воде оно подобно клинку.
— Ты ведь из Воинов, не так ли? — осведомился Пертинакс.
— Почему Ты так решил? — полюбопытствовал я.
— Ты держишься как воин, — пожал он плечами. — Кроме того, на это указывает твое оружие.
При мне был гореанский короткий меч, называемый гладий, легкий, мгновенно выскакивающий из ножен, удобный, предназначенный для ближнего боя, чтобы подныривать под гарды более тяжелых клинков, чтобы обходить защиту щитов или баклеров. Он обоюдоострый, так что им можно рубить, и сужающийся к острию, что позволяет колоть. При правильной заточке им можно рассечь шелковый шарф.
— Мне приходилось сражаться, — уклончиво ответил я.
— Конечно, Ты мог бы быть наемником, — размышлял мужчина.
— Логично, — признал я.
— Но, все же, я думаю, что Ты из Воинов, — заключил Пертинакс.
— А может, из Ассасинов, — намекнул я.
— Нет, — покачал он головой, — у тебя глаза не ассасина.
— А какие у них глаза? — поинтересовался я.
— Такие как у наемных убийц, как у ассасинов, — пожал плечами мой собеседник.
— Понятно, — усмехнулся я.
— Ты — тарнсмэн, не так ли? — уточнил Пертинакс.
— Я этого не утверждал, — заметил я.
— Но это так, я прав?
— Мне приходилось летать на тарнах, — опять уклонился я от прямого ответа.
— Те, кто познал тарна, не такие как остальные мужчины, — сказал он.
— Они такие же, как и все остальные, — пожал я плечами. — Просто, они научились управлять тарном.
— Тогда они все же стали другими, — сказал Пертинакс.
— Возможно, — не стал спорить я.
— Те из них, кто выжил, — добавил он.
— Это точно, — не мог не согласиться я.
Многие погибли, пытаясь научиться управлять тарном. Тарн — птица опасная, агрессивная, хищная, часто непредсказуемая. Размах крыльев многих из них достигает сорока футов. Люди рядом с ними кажутся крохотными. Да и не так много среди людей тех, кто решается приближаться к ним. Тарн, как и многие дикие животные, может почувствовать страх, и это возбуждает его агрессию. В случае нападения тарна, человек мало что может противопоставить его клюву и когтями. Однако, есть много одомашненных тарнов, если можно так выразиться, чаще всего росших рядом с людьми с самого появления из яйца, привыкших получать пищу из рук человека, приученных к седлу с возраста птенца и так далее. В прошлом прирученных тарнов зачастую отпускали, чтобы те охотились, добывая себе пропитание самостоятельно, и позже возвращаясь на свои насесты, по трелям тарновых свистков. Теперь это делается редко. Голодный тарн, знаете ли, существо крайне опасное и тростник его приручения хрупок. Нет никакой гарантии, что его удар будет направлен на табука, дикого тарска или верра. К тому же, не редки случаи, когда такой тарн возвращался в дикое состояние. Я вообще считаю, что ни один тарн, каким бы прирученным он ни был, не ушел далеко от дикости. В их крови, как говорят, кипит ветер и небо.