Я выкинул его своей головы. Я дал ему, возможно неблагоразумно, учитывая его предательство и преступление, возможность для спасения и свободы, возможность, которой он, как выяснилось, оказался неспособен воспользоваться. Он больше не был моей проблемой. Теперь он был пленником Лорда Нисиды. Я не знал, какая его ждала жизнь, но дайме сообщил мне, что многие предпочли бы распятие на кресте.
По сходне теперь поднималась вереница лагерных рабынь.
Вчера вечером на корабли были доставлены сотни яиц тарнов. Их укрыли в обитых войлоком контейнерах на одной из нижних палуб. Они химически поддерживались в жизнеспособном состоянии, и способны были содержаться так в течение многих месяцев. Позже, реагируя на второй химикат, должно было начаться выведение птенцов. Планы Лорда Нисиды простирались гораздо дальше уже существующей тарновой кавалерии.
Ветер на берегу реки становился все более пронизывающим.
С юта огромного корабля донесся резкий свист.
Строения лагеря теперь были объяты пламенем почти полностью. Ветер раздувал огонь, рвал и его на языки, прибивал к земле.
Гигантскую высокую конструкцию, которая еще недавно держала судно Терсита, теперь поглощал огонь.
— Не нравится мне направление ветра, — проворчал Пертинакс.
— Мне тоже, — признал я.
Мужчины, которые поджигали лагерь и некоторые другие из отставших, теперь торопливо спускались по склону к причалу, чтобы занять свои места в чреве корабля.
— Лорд Нисида на борту? — поинтересовался Пертинакс.
— Я так не думаю, — ответил я.
— А что насчет его контрактных женщин? — уточнил он.
— Понятия не имею, — пожал я плечами.
На кормовой надстройке снова раздался пронзительный свист.
— Разве мы не должны подняться на борт? — спросил Пертинакс.
— Скоро, — заверил его я.
— Огонь скоро подберется к причалу, — заметил мой товарищ.
— Да, — сказал я.
Посмотрев вверх, я заметил, что кое-кто из моряков, высоко над нами, облокотившись на реллинги юта, всматривались в огонь и следили за его продвижением.
— Кораблю может грозить опасность, — забеспокоился Пертинакс.
— Со временем, — успокоил его я, — но не в данный момент.
Разумеется, я ожидал, что швартовы скоро сбросят и этот левиафан, послушный рулю и течению, выйдет на фарватер. Я нисколько не сомневался, что Атий уже сейчас изнывал от желания поскорее отшвартоваться.
— Может, уже поднимемся? — спросил Пертинакс.
— Мне любопытно посмотреть на того, кто последним оставит причал, — признался я.
— А где Лорд Нисида? — полюбопытствовал мой товарищ.
— Он уже может быть мертв, — заметил я.
— Ты что, шутишь? — не на шутку встревожился он.
— Думаю, что это все же маловероятно, — успокоил его я.
Признаться, я не исключал такого исхода. Среди пани тоже могли быть трения или разногласия. Конечно, они тоже были людьми и подозревали о привлекательности власти. Возможно, Лорд Нисида выполнил свою задачу, доставил древесину судостроителям в лагерь на берегу Александры, организовал формирование и обучение тарновой кавалерии. Могло быть и так, что Лорд Окимото, кузен сегуна, в нем больше не нуждался.
— Эй, они собираются поднять сходню, — предупредил Пертинакс.
— Уверяю тебя, еще не сейчас, — сказал я.
Стапель, в котором Терсит строил свой корабль, теперь полностью охваченный огнем, внезапно задрожал и рухнул, в оглушительным треском сложившись внутрь.
— Я боюсь за причал, — снова забеспокоился Пертинакс. — Нужно отшвартовываться как можно скорее.
По реке вниз по течению проплыло несколько льдин.
По моей оценке, на борту корабля должно было быть что-то от двух с половиной до трех тысяч мужчин. Многие из них теперь выстроились вдоль фальшборта на главной палубе и у реллингов на баке и юте.
В трюмы погрузили огромное количество продовольствия. И это серьезно беспокоило меня. Так мог бы запасаться готовящийся к длительной осаде город. С каким противником могли мы встретиться, если не с самим морем? Насколько могло затянуться это путешествие? Таких запасов могло бы быть достаточно, чтобы достичь Коса и Тироса, и даже забраться дальше, до самого дальнего из западных островов. Но я боялся, что, в конечном итоге, лишь малая часть из них будет использована. Я боялся того, что, учитывая наш зимний выход в море, в сезон самых суровых штормов, стены этого города, если можно так выразиться, будут вскоре разрушены, что они не выстоят перед неистовыми ударами зеленой Тассы, перед таранами ее высоких, громадных молотов, что город очень скоро может пасть, уступив непримиримому напору холодных волн. Никто не рискует выходить в Тассу в это время года.