— Неуклюжие тупицы! — бесновался тот мужчина, который сидел на носовой банке. — Всем по два удара!
Это было исполнено немедленно, фигурам приказали наклониться, и надсмотрщик обрушил на каждую по два предписанных удара плети.
— Похоже, что к ним относятся с необычной жестокостью, — заметил я.
— Они — рабыни, — пожал плечами Лорду Нисида.
— А почему их держали за рекой? — полюбопытствовал я.
— Некоторые превосходны, — пояснил он. — Мы не хотели, чтобы мужчины устроили из-за свару.
Рабынь уже подвели к подножию сходни, остановили и снова построили в ровную линию.
Огонь, пожиравший причал, ревел ярдах в семидесяти к востоку от нас. До ахтерштевня корабля ему теперь оставалось всего несколько ярдов.
Искра, принесенная ветром, ужалила мою щеку.
— Выглядит так, что этих рабынь, — сказал я, — держат в максимально эффективном заключении.
— В этом нет ничего необычного, разве не так? — уточнил дайме.
— Верно, — не мог не согласиться я. — Это, действительно, не необычно.
Тем не менее, принимая во внимание широту и опасности леса, я был удивлен предпринятым предосторожностями, капюшонами и цепями вместо веревки. Можно было бы предположить, что они могли быть рабынями в городе, или женщинами некой ценности или важности.
Теперь, учитывая все увиденное, я уже не сомневался, что их руки удерживались за спинами не шнурами или веревками, а металлом, стальными браслетами рабских наручников, разработанными специально для женских запястий.
Некоторые из рабынь плакали и вскрикивали от боли, дергались всем телом, ужаленным искрами прилетевшими от приближающегося огня.
Мужчина, прежде сидевший на носу лодки, оглянулся на огонь, а затем потянул цепь, прикрепленную к ошейнику первой девушки. Ты, захныкав, шагнула на сходню, потащив за собой остальных.
Идти по наклонной поверхности каравану труда не составило.
Когда первая девушка сделала пару шагов, я увидел, что моя догадка относительно наручников на запястьях девушек была верна.
За несколько шагов до верха сходни первая девушка каравана была остановлена плетью, прижатой к ее груди. Вслед за ней замерли и остальные девушки. Они тут же начали дрожать и трястись от озноба, но зайти внутрь им не дали.
— Почему их остановили? — полюбопытствовал я.
— Мои инструкции, — пояснил Лорд Нисида.
— От реки тянет холодом, — заметил я. — Почему они раздеты?
— Чтобы могли лучше узнать, что они рабыни, — ответил он.
Его слова указывали на то, что рабынями они стали недавно. Если девушка пробыла в рабстве какое-то время, то она уже хорошо знает, что она — рабыня.
— Что Вы думаете о них? — поинтересовался Лорда Нисида.
— Вам лучше завести их внутри, — посоветовал я. — Вы же не хотите лишиться их. Боюсь они могут умереть от переохлаждения.
— Что Вы думаете о них? — повторил дайме свой вопрос.
— Трудно сказать, — пожал я плечами, — они же скрыты под капюшонами.
— Конечно, — кинул Лорд Нисида, — и тем не менее.
— Их фигуры превосходны, — констатировал я.
— Они не пани, — сообщил Лорд Нисида, — но все миловидны.
— Ошейниковые девки? — уточнил я.
— Самые что ни на есть ошейниковые, — подтвердил он.
Я присмотрелся к девушкам. Капюшоны, конечно, не позволяли оценить черты их лиц, но их фигуры, их рабские формы, были достойны сцены гореанского невольничьего аукциона. Рост ни у одной из рабынь, я был уверен, не превышал пяти футов шести дюймов. Все были достаточно стройны, но не в Земном понимании этого слова. Их тела скорее имели волнующие, отточенные эволюцией формы рабынь, принадлежащих мужчинам. Это были типичные тела естественных человеческих женщин, очаровательно и соблазнительно фигуристые, отборные, выточенные течение многих столетий на станке мужской похоти, женские тела того вида, за которыми охотятся, разыскивают, оценивают, порабощают, продают и покупают в течение всего существования человеческого вида. Типичный гореанин — естественный мужчина, честолюбивый, энергичный, сильный владелец. Так что неудивительно, что его вкус, на что указывают его покупки и захваты, тянется к естественной женщине, той, которую природа предназначила ему, надлежащий рабыней.
— То есть, Вы не думаете, что гореанские мужчины были бы разочарованы в них, — заключил я.