Выбрать главу

Очевидно, что слины используются для охоты, скажем, на табуков, диких тарсков и прочую дичь. Логично проистекающее из охотничьих способностей слина применение — выслеживание беглецов и рабынь, оказавшихся достаточно глупыми, чтобы думать, что у них есть шанс убежать. В зависимости от произнесенной команды слин может либо убить и съесть преследуемую цель, либо привести к заранее назначенному месту, обычно клетке, ворота который беглянка, если она хочет жить, должна закрыть за собой как можно быстрее, причем уже находясь внутри. Также есть сторожевые слины, охраняющие зернохранилища, склады и так далее. Они могут патрулировать периметр лагерей, предотвращая внезапные нападения и самовольные отлучки. Многие рабские девки были возвращены с периферии лагеря, иногда со всех ног торопясь назад к своему хозяину, который только и может спасти ее от клыков слина, для которого ее ценность и красота — вопрос совершенно безразличный. Слинов могут использовать, для охраны узников, удерживая их в заданном месте. Есть слины-пастухи, которые помимо обычных стад могут пасти, например, раздетых свободных женщин, еще не порабощенных, для которых заковывание в караван могло бы показаться неуважением. После одного дня в компании такого пастуха, многие из женщин отчаянно стремятся добиться разрешения поискать убежища в палатке воина, где им придется служить и использоваться как рабыни. После того, как свободная женщина была использована в качестве рабыни, ее обычно клеймят. Для чего еще она хороша, после такого? Теперь ее можно без проблем и оговорок приковать к каравану. Интересное применение слина родственное вышеупомянутому, происходит, когда свободные женщины, в надежде убежать от мародеров, цепей и огня, спешат задним воротам павшего города и оказываются в окружающей сельской местности. Те, кому удается избежать быстрого захвата, миновать руки вражеских солдат, не провалиться в осадные траншеи и сапы, для них мало чем отличающиеся от ловчих ям, поскольку выбраться из них без посторонней помощи не получится, не попасться на шипы рабской проволоки, избежать ловушек и прочих ухищрений, могут быть найдены специально обученными слинами. Ведь каждая женщина может принести дополнительное серебро в казну завоевателей. Слины дрессированы, чтобы находить, пасти и вести таких женщин к определенным местам, скажем, загонами или клеткам, ждущими их. Некоторых слинов даже учат срывать одежды с пойманных женщин, прежде чем начать гнать их к подготовленным для них средствам лишения свободы. Слишком непонятливую добычу могут и съесть.

В общем, для одомашненного слина найдется множество вариантов использования, намного больше, чем было бы практично или удобно здесь перечислять и объяснять. Разве что можно мимоходом упомянуть в целях простой иллюстрации, что слинов используют в качестве телохранителей и для развлечений, например, в гонках или боях. Рамар, кстати, был выведен, прежде всего, как животное арены, и в своих драках был фаворитом среди азартных кюров.

— Признаться, я незнаком с такими животными, — сказал Лорд Нисида.

— Но кое-что о них Вы все же знаете, — заметил я.

— Разумеется, — кивнул он.

Этот разговор происходил на следующий день после появления на борту Рамара. Время шло полудню, и наш разговор с дайме проходил на главной палубе, ближе к середине корабля. Рамар находился в клетке, в том же самом трюме, где держали ларлов Лорда Нисиды. Я заглядывал к нему несколько раз. Обычно он спал. Дважды он лакал принесенный мною бульон, а затем снова засыпал. Насколько странным казался его поступок. Я не мог понять того, что могло подвигнуть его на такое безумие. В конце концов, он мог умереть. Зачем ему, простому зверю, да еще и сухопутному, бросаться в столь долгое и опасное преследование? Это не имело никакого смысла. Он мог жить в лесу в свое удовольствие, охотиться, питаться добычей, в конце концов, перебраться на юг. Разве это не было бы лучше для него? И все же он последовал за нашим кораблем. Насколько необъяснимо, насколько непостижимо, думал я, было это его упрямое, целеустремленное, упорное преследование. Это было абсурдно. Быть может, зверь, действительно, был безумен, как предположил тот моряк. Его действия не имели никакого смысла. Еще четыре или пять дней, ну максимум, десять, и можно было ожидать, что он полностью восстановится после своего испытания. Сердце билось размеренно, оно не разорвалось. Он не умер от переохлаждения в студеном море.

— Однако, я пригласил вас на эту встречу не для того, чтобы сделать выговор, — сообщил мне Лорд Нисида.