В бурю
Родина Мечникова была охвачена огнем первой русской революции. Вести из России очень волновали Илью Ильича. Далекий от марксистского понимания общественных процессов, которые привели к революционному взрыву, Мечников тем не менее хорошо видел бездарность русского правительства. Он на самом себе испытал политику царизма «разделяй и властвуй».
Жизнь Ильи Ильича в течение долгих лет вдали от родины была следствием этой политики царизма, который душил все передовое и прогрессивное, где бы оно ни проявлялось.
Из отрывочных фактов жизни Мечникова можно составить себе представление о том, как ученый относился к событиям в России и к участникам этих событий.
После поражения революции 1905 года поднялась волна преследований и убийств. Черная сотня, военно-полевые суды уничтожали неугодных царизму людей. Был убит депутат Государственной думы Герценштейн, в прошлом студент университета в Одессе.
Герценштейн не был революционером; либерал, преподаватель Московского университета, он, как и десятки тысяч его земляков, погиб от рук царских палачей.
Илья Ильич был потрясен разгулом бессмысленного террора в России. Он писал Ольге Николаевне:
«…Сегодня утром у меня ушло много времени на чтение русских газет, так как в них впервые напечатаны детали об убийстве Герценштейна. Хотя эти газеты очень сочувствуют Герценштейну, но, по-моему, тон их недостаточно глубок и силен…»
Да разве по газетам составишь себе представление о том, что делается на родине! Нужны живые свидетели событий в России. Они придут к Мечникову, как приходили и в прежние годы. Редкие русские люди, ненавидевшие царизм, по приезде в Париж не приходили к опальному ученому-эмигранту.
…Одна молодая девушка, социал-демократка, отделалась легкой карой за участие в декабрьском восстании 1905 года. Ее сослали в Вологодскую губернию под строгий надзор полиции. Товарищи помогли в беде, и вот юная революционерка с двумя фальшивыми паспортами и одним собственным, но настолько испорченным судебными властями, что его нельзя было показать французской полиции, очутилась в оглушающем, разноплеменном Париже. Месяц здесь проживешь и без паспорта, затеряешься, как иголка в стоге сена, ну а дальше что делать? Схватят на любом перекрестке — и пошла писать губерния!
С кем посоветоваться, к кому пойти в этом огромном городе?.. Кто-то из таких же молодых и беспаспортных соотечественников, встретив девушку в одном из парижских кафе, посоветовал отыскать Илью Ильича Мечникова и попросить его содействия. Отыскать его легко, здесь все знают, где находится институт Пастера, а там дадут и домашний адрес Ильи Ильича.
Совет принят, с понятной тревогой отправилась девушка в Севр, где жили Мечниковы. О том, что произошло дальше, рассказывает героиня этой истории:
«Я смело отправилась к Илье Ильичу… Меня встретила Ольга Николаевна, а потом вышел сам Илья Ильич. Мы познакомились. Я объяснила, кто я и как попала в Париж. Немедленно последовал разговор о делах в России, о партиях революционных. Видя его большой интерес к этому разговору, я начала вдохновенно рассказывать о нашей социал-демократической, большевистской работе в тех местах, где я жила, то есть в Московской окружной организации. Он расспрашивал о методах работы, об отношении крестьян и рабочих к нашей работе. Задал очень серьезный вопрос о нашей аграрной политике — как мы думаем разрешить аграрный вопрос? Говорили о революции и эволюции в природе, вообще долго серьезно, дружески беседовали. В заключение Илья Ильич предложил мне осмотреть Пастеровский институт и познакомиться с его обезьянами, над которыми он сейчас работает, изучает действие прививок сифилиса… Я с большим удовольствием явилась в Пастеровский институт в назначенный Ильей Ильичом день. Здесь он долго водил меня по разным кабинетам, лабораториям, заглянули в микроскопы на фагоцитов. Я была тронута его вниманием и серьезностью отношения ко всем вопросам жизни. В частности, мне запомнился его большой интерес к России и к деятельности революционной интеллигенции.
Между тем паспортный вопрос меня очень беспокоил. Надо было либо предъявлять испорченный паспорт, либо уезжать из Парижа».
Говорить о своем трудном положении в первые две встречи с Мечниковым девушка не сочла удобным. Но обстоятельства настолько обострились, что нельзя было больше жить в Париже. Лишь сердечное отношение Ольги Николаевны и Ильи Ильича к девушке-революционерке позволило затронуть и эту волнующую тему. Вернемся к рассказу девушки: