— А как тебе, Сет, твоя благополучная богатенькая жизнь? Сет предпочел не заметить огонек злобы у нее в глазах, он промелькнул всего на миг:
— Ты знаешь, прекрасно.
Это было сказано так искренне, что Фэй расхохоталась.
— А знаешь что? Поехали ко мне, — весело сказала она. — Покажу тебе, как я живу. Теперь можно… — И она подскочила как ребенок, чуть не сбив с ног официанта, который спешил к ней с курткой.
Они прихватили с собой еще бутылку вина, и хоть Фэй и понимала, что это лишнее, ей было все равно.
Фэй зашла в дом как хозяйка. Не прячась и зажигая свет во всех комнатах. Вино сделало ее на редкость веселой и раскрепощенной, и она не стеснялась скромности своего жилья перед Сетом. Какая к черту разница? Она была уверена, что больше его не увидит.
— Бокалов у меня нет, извините, — почти пропела она. — Но, есть вот это, — и она достала пластиковые стаканчики.
Сет ничуть не смутился и разлил вино в стаканчики.
— Знаешь, Сет, ты сделал для меня больше, чем кто бы то ни было за всю жизнь. Не знаю, как тебе это удалось, подозреваю, что вам богачам, все дается просто, но все равно спасибо.
— Это было не просто легко, это было даже приятно.
Фэй хлебнула еще вина и почувствовала, что ее уносит:
— Должна тебя предупредить, что от алкоголя я становлюсь агрессивной.
— Я не буду тебя сердить.
Фэй поставила стаканчик на тумбочку. Потом она скинула платье и сказала:
— Но можно направить эту злость в нужное русло.
Ощущения у Фэй были просто фантастическими. Чувство вседозволенности в этом доме, который всю жизнь ее угнетал, не давал ей дышать, словно сковывал ее всегда. А теперь оковы упали, и она была свободна, вольна делать что хочет. Ее чувства к Сету были настолько противоречивы, что это пугало. С одной стороны ее ненависть к нему (хотя она чувствовала, что та уходит без следа), с другой она испытывала к нему благодарность.
Девушка подошла к нему и заметила замешательство в его глазах. Расстегнув его рубашку, сняла ее, и ей доставило удовольствие просто сбросить ее на пол. Фэй заметила, что его взгляд проследил за рубашкой, но он не ринулся ее спасать.
— Раздевайся, — теперь это сказала ему она, и он как зачарованный встал и снял свои идеальные джинсы.
В таких отношениях и без слов понятно, кто и что чувствует. Он хотел ее не меньше, чем она его. И она просто села на него сверху. Поза ничем не отличалась от прежнего раза, но изменилось все вокруг. У нее было ощущение, что теперь это она его подчинила, и она чувствовала теперь и силу и власть, которую ни в какой другой ситуации женщина не могла бы получить над мужчиной. А он покорился ей, и Фэй просто выплеснула на него всю боль и ненависть на весь белый свет. Иногда открывала глаза и смотрела на него затуманенным взглядом, а Сет чувствовал, что хочет еще и еще. Чтобы она не останавливалась. Это было просто бешено и потрясающе. Такого у него еще не было никогда.
Ее тело было просто идеальным, прекрасные пропорции, только излишняя худоба. Но эта излишняя хрупкость придавала ощущение большой силы в руках, ведь казалось, что он может ее просто сломать, и это опять пробуждало древние инстинкты. В общем, все эти отношения были чем-то не разумным, а каким-то инстинктом, голова не работа вообще, никто не думал о последствиях, о правильности движений и подобной чепухе. От этого секс и был таким потрясающим. Когда все кончилось, она сказала:
— Сегодня я впервые высплюсь в этом доме. Ты же не захочешь остаться? У нее глаза уже просто слипались, и Сет понял, что она его недвусмысленно просто выставила.
— Нет, мне пора.
Когда за ним закрылась дверь, Фэй тут же закрыла ее на засов и прыгнула в кровать. Так крепко и сладко она не спала еще ни разу в жизни.
Остаток недели пролетел как один миг. В своем новом статусе, когда не надо было оглядываться по сторонам, девушка поняла что есть много чудесных вещей. Она могла слушать музыку на старом магнитофоне и громко петь, вертеться перед большим зеркалом в прихожей, примеряя наряды, пройти из ванной к себе в комнату абсолютно голой, позвать подружек и полночи провести перед теликом.
А в субботу она спала до полудня, и проснулась от стука в дверь. Фэй вспомнила о засове, который теперь, когда не надо было уже запирать, ей хотелось запирать еще больше, сердце ушло в пятки. Медленно на цыпочках подошла к двери и стояла прислушиваясь. Стук раздался вновь и по характеру этого стука, она поняла, что это не может быть ее отец, потому что стук был весьма деликатным.