– Что ты здесь забыла? – поинтересовался я и не глядя потянулся выключить микс, который теперь грохотал из динамиков. Я его еще не закончил. До сих пор еще никому не удавалось услышать мои незаконченные миксы. Прямо сейчас я работал над новой композицией, которую собирался выложить в Интернет, а малышка Бонни Фаррадей нарушила мои планы.
– Ты хотя бы видел список пар, которые составил профессор?
Я нахмурился:
– Какой еще список?
Карие глаза Бонни гневно блеснули.
– Тот самый, о котором Льюис распинался большую часть занятия.
Она шагнула ко мне и с размаху припечатала наушники к моей груди. Я автоматически подхватил их и сосредоточил взгляд на девушке. Росту в ней было метр шестьдесят от силы. С высоты моих метра восьмидесяти восьми она казалась крохотной. Истон, к примеру, был ниже меня на пару-тройку сантиметров. Очевидно, он забрал себе все самое лучшее, пока они с сестрой находились в материнской утробе.
– Так вот, суперзвезда, мы с тобой партнеры на занятиях по музыкальной композиции на весь следующий год.
Я уставился на нее как баран на новые ворота. В ее карих глазах запросто можно было утонуть, и я явственно ощутил, как судьба смеется надо мной. Похоже, мне не сбежать от этой девушки.
– Ну конечно, – вздохнул я и снова повернулся к компьютеру. Однако не успел я нажать кнопку, чтобы вывести экран из спящего режима, как Бонни захлопнула крышку ноутбука и прижала ее ладонью.
Не поднимая взгляд, я процедил сквозь зубы:
– Бонни. Говорю один раз, повторять не стану: руки прочь от моего ноутбука. И уходи. Я работаю.
Девушка не двинулась с места и не убрала руку.
– Не порти мне жизнь, – потребовала она спокойно. На ее лице не дрогнул ни один мускул, но ее слова с этим деревенским, тягучим акцентом выдали ее. В голосе я уловил дрожь, и от этого у меня неприятно кольнуло в груди.
Отбросив это чувство, я приподнял брови и спросил мерзким тоном:
– И как именно я порчу тебе жизнь, Фаррадей?
Я знал, что говорю снисходительно, но эта девушка начинала меня бесить.
У Бонни дрогнула щека, но она по-прежнему не убирала руку с ноутбука.
– Я вкалывала как проклятая, чтобы поступить сюда, и не позволю легкомысленному типу вроде тебя все испортить.
Мне показалось, что она в отчаянии. И все же у меня в душе разгорелся огонь.
– Ты ничего обо мне не знаешь.
– Не знаю, – парировала она. – И не хочу знать. Мне плевать, нравлюсь я тебе или нет, но так уж сложилось, что мы будем выполнять эту работу вместе. – Она сглотнула, потом ее голос смягчился. – Для меня учиться у такого специалиста, как Льюис, – это предел мечтаний. – Она медленно убрала руку с ноутбука, а я уставился на то место, где только что находились ее пальцы. – Не отнимай у меня эту возможность. – Теперь в ее голосе звенела мольба.
Не знаю почему, но у меня в животе снова проснулась та колкая боль, что так часто мучила меня. Бонни запустила руку в сумку и вытащила листок бумаги.
– Помощник преподавателя раздал нам это, когда занятие закончилось, но ты ушел раньше и не забрал свою копию.
Она положила листок на мой стол, но я даже не взглянул на него.
Бонни разочарованно вздохнула:
– Там написано, что мы должны представить примерный план своего проекта на пятничном семинаре. – Она заправила за ухо прядь волос. – Меня не будет здесь несколько дней, так что нам нужно обсудить это сейчас.
При мысли о том, чтобы работать вместе с Бонни, мной завладели смешанные чувства. Мне не хотелось ничего чувствовать и вполне устраивало оцепенение. Но Бонни Фаррадей каким-то чудом удалось вдохнуть жизнь в мою мертвую душу.
– Я занят.
Я развернулся, надел наушники и включил звук, но уже в следующую секунду крышку моего ноутбука снова захлопнули, на этот раз довольно сильно. Мне пришлось сосчитать до десяти… Очень, очень медленно.
Злоба, с которой я жил изо дня в день, опять просыпалась.
Я стянул наушники с головы и повесил на шею. Повернулся. Бонни по-прежнему стояла передо мной и только что не дымилась от гнева.
Она закрыла глаза, ее плечи поникли.
– Прошу тебя, Кромвель. Знаю, ты сердишься из-за того, что я сказала тебе тогда, в Брайтоне, я это понимаю по твоему раздраженному тону. Но нам нужно составить этот план.
При одном лишь упоминании о том случае на пляже кровь закипела у меня в жилах.
– Я на тебя не сержусь. Я вообще ничего к тебе не испытываю, – холодно заявил я. Мне не хотелось, чтобы она думала, будто ее слова имеют для меня какое-то значение, не хотелось показать, как сильно она меня задела.