– Да. Ну, тогда…
Она принялась потирать руки друг о друга, словно я ее ударил, и я стиснул зубы. То раздражающее колкое чувство в животе вернулось. Девушка шагнула было к двери, потом замерла как вкопанная, резко повернулась и посмотрела на меня, вздернув подбородок.
– Пойдем со мной, выпьем кофе. Это не займет много времени. Я набросаю план, тебе и делать-то ничего не придется, будешь просто подавать идеи. Нам всего лишь нужно решить, что мы будем делать.
Я шумно выдохнул. Хотелось лишь одного: чтобы меня оставили в покое.
– Пожалуйста, пойдем. А потом можешь снова вернуться к своим барабанам.
Мне страшно не хотелось никуда идти, но, странное дело, я обнаружил, что поднимаюсь с места.
– У тебя один час.
Когда я шел к двери вслед за Бонни, ее плечи расслабленно опустились. Я запер дверь комнаты на ключ и, повернувшись, понял, что она догадалась, о чем я думаю.
– Истон дал мне ключ. Обычно именно я забираю его и подвожу домой после вечеринок, так что ключ мне необходим. – Она опустила глаза. – Я больше не буду использовать его без разрешения.
Что-то шевельнулось в моей душе после ее взгляда, но я привычно подавил ненужное чувство.
Бонни повела меня через двор; она шла не рядом, а чуть впереди, и меня это полностью устраивало. Несколько девушек мне улыбнулись, и я решил, что на этой неделе у меня непременно будет секс. Похоже, здесь мне не составит труда подцепить какую-нибудь цыпочку. Я и так слишком долго воздерживался, так что теперь заводился с полоборота. Вот только меня отвлекли.
В основном меня всегда отвлекала Бонни.
Она остановилась возле своего автомобиля.
– Раз у меня всего час, поедем на машине, так быстрее.
Когда Бонни выезжала с территории кампуса, студенты провожали нас заинтересованными взглядами.
– Начиная с сегодняшнего вечера мы официально встречаемся. Это так, к сведению, – сообщила она.
Я резко повернул голову и уставился на Бонни, прищурив глаза.
– Это ты о чем?
Она указала на студентов.
– Минусы жизни в маленьком городке. Сплетни распространяются со скоростью света.
Я откинулся на спинку сиденья и стал смотреть на здания главной улицы.
– Отлично. Это очень мне поможет, если я захочу с кем-то перепихнуться.
Бонни безрадостно рассмеялась:
– Не унывай. Ты для них как новая, блестящая игрушка. Если девушки будут думать, что у тебя уже есть подружка, это сделает тебя еще привлекательнее в их глазах.
– Какое облегчение.
Бонни припарковалась перед кофейней «Джефферсон», вылезла из машины и забросила на плечо рюкзак, набитый тетрадками и бог знает чем еще. У меня в кошельке лежало десять долларов, а помимо кошелька в моих карманах ничего не было – разве что я засунул в них руки.
Я путешествовал налегке.
В этом заведении я еще не бывал, но оно ничем не отличалось от всех прочих кафешек в стиле хиппи, где мне случалось бывать: красные стены, в глубине зала притулилась маленькая сцена.
– Привет, Бонни! – воскликнуло сразу несколько голосов. Девушка провела меня к столику в конце зала, попутно улыбаясь знакомым, но когда мы сели, милая улыбка исчезла с ее лица.
Я стиснул кулак: эта перемена мне не понравилась, и меня страшно злил тот факт, что я вообще обращаю внимание на такую ерунду.
К нашему столику подошел какой-то парень.
– Как обычно, Бонни?
– Ага. Спасибо, Сэм.
– Ты сегодня без Брайса? Раньше я тебя без него не видел в дни занятий.
– У меня новый партнер.
Она сказала это таким тоном, будто сообщала о чьей-то внезапной кончине.
Парень поглядел на меня и кивнул так, будто понял причину разочарования Бонни. Козел.
– Мне самый большой кофе, какой у вас есть, – сказал я. – Черный.
Бонни открыла тетрадь.
– Итак. Думаю, нам следует начать с того, что мы можем сыграть. Это поможет понять свои сильные стороны.
– Я занимаюсь только электронной музыкой, так что у меня есть мой ноутбук. Драм-машина и все такое.
Бонни посмотрела на меня с каменным лицом.
– Мы не можем сочинить музыкальное произведение с помощью твоего компьютера и искусственно синтезированных ритмов.
Я закинул руки на спинку сиденья.
– Ничего другого предложить не могу. Я работаю с электроникой, и Льюис об этом знает. Он сам предложил мне тут учиться, сам меня выследил. Думаешь, я по собственной воле выбрал бы эту вонючую дыру?
– А больше ты ни на чем не играешь? Как насчет настоящих музыкальных инструментов?
Был в ее вопросе какой-то подтекст, словно она что-то обо мне разузнала, то, что я предпочел бы скрыть. Это напрягало.
Покачав головой, я потянулся и заложил руки за голову. Хотелось сказать, что создание электронной музыки сравнимо с игрой на музыкальном инструменте, но я даже рта не раскрыл.