– Ну, что я вам скажу… видимо, вы правы. Вика ваша заигралась в королеву класса, а тут такое неповиновение! Да тут не просто вы ей не подчинились, а остальные тоже наплевали на её приказы. Как такое пережить, если властности море, а доброты нет и воспитание хромает на все лапы? – Матильда покачала головой, грустно улыбнувшись через стол Марине Сергеевне. – Вечная история.
– Почему? – удивился Лёха.
– А ты думаешь, что вы, когда вырастаете, сильно-сильно меняетесь? Я не имею ввиду вынужденные поступки. Загнали человека в какую-то ситуацию, вот он и живет там, как может, как у него получается. Нет, я сейчас про осознанный выбор. Сделать гадость или нет? Напакостничать или такое и в голову не придёт? Заставить окружающих смотреть на тебя восхищенными глазами, пусть любой ценой, но заставить, даже путём унижения других. Плевать на них! Если такое в человеке есть, то оно, с большой долей вероятности, будет и дальше.
– Да, все так. Всё оттуда. Это так удивительно! Я иногда захожу за Алёной в школу и прямо вижу типажи. Капризная первая красавица, окруженная «фрейлинами», которых она меняет как перчатки. Серая мышка, рубаха-парень или хитрец себе на уме. Всё уже есть, – Марина Сергеевна подлила подруге чай. – И очень часто таким и остаётся. Подлец, «вылупившийся» в школе будет только расти дальше, совершенствуясь и достигая новых высот. Властная и недалёкая девочка будет и потом пытаться подавить всех, до кого дотянется… Разве что сама попадёт в переделку, и научится хоть немного думать о других.
Лёхе такие мысли в голову пока не приходили, он задумчиво зажевал их очередным куском торта и встретившись с весёлым взглядом Матильды, вдруг воспрял. Когда она так смотрит, значит, уже что-то придумала.
– Вика явно не успокоится. Хорошо бы ей показать, что она не права. Ну! Подумайте сами! – Матильда предпочитала подросткам давать не рыбу, а удочку.
– Оставить что-то на виду? – осторожно предположил Лёха, поразмыслив. – Для повторной попытки?
– И камеру на смартфоне включить? – дополнил идею Андрей.
– С одной стороны… Как-то нехорошо. Вроде как мы её провоцируем, – задумчиво произнесла Маринка, – А с другой – это же её выбор, взять или пройти мимо. А если взять, то потом что сделать? Посмотреть и положить на место или попытаться подставить Лёшку? Это ж вообще-то может быть опасно, то, что она сделала.
– Именно так, милая, – кивнула Матильда, ласково глядя на девочку. – Ты сразу не поверила, что Леша что-то украл, а если это будет кто-то другой? И этот другой потребует показать рюкзак? И что тогда?
– Подлая гадина! – разозлилась Маринка.
– Я не думаю, что она заходила так далеко в своих идеях, – успокаивающе улыбнулась тезке Марина Сергеевна. – Скорее просто хотела вас поссорить.
– Хорошо бы сделать так, чтобы у неё даже мыслей таких не возникало! – хмуро пожелал Андрей.
Бэк слушал, слушал, а потом недоуменно покосился на Урса.
– Не понимаю… Зачем?
– Ну, как ты не понимаешь? Вот в парке знаешь такого Масика? Белый, мелкий и выглядит, как болонка, – Урс с презрительно произнёс гнусную на его взгляд кличку. – Он вечно так безразлично пробегает мимо, словно никогда никого не кусал. А потом ррраз и впивается кому-то в лапу. Тот, кого укусили, конечно, ищет виноватого. Но на это белое и мелкое и подумать-то странно. Оно ж такое…
– Как наша кошка Аля, – подсказал Бэк.
– Именно. Облако наивное, – согласился Урс. – Только кто-то же виноват! В виноватые обычно определяют того, кто ближе, и начинается свара, хорошо, если не драка. А этот Масик ещё и помогает, чтобы, значит, соперники случайно не помирились. Кусает обоих, уже на всякий случай! Исключительно подлое создание. Вот и девица такая же. Надеялась, что Маринка начнёт лаяться с нашим Лёхой.
Бэк с сомнением посмотрел на Маринку. – Одно хорошо! Она бы не укусила! – Бэк, как приличный кобель, собачий закон знал. Никогда не трогал ни щенков, ни сук. Зато самому ему от пары скандальных собачьих дамочек уже досталось. Абсолютно ни за что!
– Чудак! Словами можно не то что укусить или цапнуть, а… порвать. Просто в клочья! – вздохнул Урс. – Так что хорошо бы они придумали, как остановить ту, которая как белый пакостный Масик!
Знала бы Вика, как о ней думают, лопнула бы со злости! Но она себя любила, любила так трепетно, нежно и предано, что и мысли не допускала, что кто-то может думать иначе. Через пару дней, перед уроком математики, узрев на парте Маринки Дымовой её смартфон, Вика ловко сгребла его и переправила через ряд, в рюкзак Лёхи, снова стоящий раззявленным, как по заказу.