— Я никуда не собиралась, — ответила Валентина. — Просто хотела прогуляться. Решила пойти кружным путем, зайти в бухточку, где мы сегодня утром купались, а потом по пляжу возвратиться назад.
— За это время вы бы до нитки промокли и в ближайшие же дни подхватили пневмонию, — прокомментировал Гастон.
— Ни за что на свете, доктор! — улыбнулась она ему, вытирая капли дождя, стекавшие с ее мокрых волос по носу, маленьким дамским платочком.
Он молча протянул ей свой носовой платок больших размеров.
— Не хотелось бы так бессовестно злоупотреблять вашими услугами. Я не стала бы к ним прибегать. Обещаю, если заболею чем-то посерьезнее насморка, послать за доктором Юстасом.
Эта язвительная шутка заслужила скупую улыбку, после чего Гастон спросил:
— Куда прикажете ехать? Сейчас три часа дня, и я полагаю, что вы не знали, как убить время, иначе не высунули бы наружу носа в такую погоду. Куда можно отправиться в здешних местах, когда дует чуть ли не штормовой ветер, а заняться совершенно нечем?
— Домой, — ответила она. — Вернуться в Бледонс-Рок, если вы сами не направлялись в какое-то определенное место. Если это так, то можете высадить меня. Даю вам слово, что я не растаю.
— А что, если нам где-нибудь попить чаю? — предложил он, пропустив мимо ушей ее замечание относительно определенного места, куда он, возможно, собрался. — Может быть, прокатимся вдоль берега и поищем местечко, где нас напоят чаем с булочками и клубничным джемом, а мы поболтаем о том о сем, сидя за столиком? Развлечемся приятной беседой!
— Вы любите чай с булочками и клубничным джемом? — удивилась она.
— Очень.
— А вы не ехали куда-то… в определенное место?
— Если хотите знать, я увидел, как вы вышли, и поехал за вами, — признался он.
Она откинула с головы капюшон, поправила волосы и протянула ему носовой платок.
— Ах нет, — отдергивая руку, спохватилась она. — Я сначала его постираю.
Но он повелительно потребовал:
— Отдайте мне его.
Она протянула платок.
— Так едем пить чай? — спросил он.
— Если вы действительно хотите…
— Действительно хочу, — подтвердил он и улыбнулся еще более сухо.
Он завел мотор, и они проехали по прибрежной дороге примерно миль тридцать, прежде чем нашли место, где, по его мнению, было бы приятно остановиться. Валентина наслаждалась поездкой в машине, несмотря на дождь, барабанивший по стеклу: в машине Гастона было так удобно и уютно, он вел ее мастерски, чего и следовало ожидать от такого спокойного и уверенного в себе человека, к тому же последние двое суток ей было трудно игнорировать очевидный факт — в этого мужчину она влюбилась.
Он был не первым мужчиной, которого она в своей жизни полюбила или многие годы воображала, что любила; и все же сейчас для нее он был единственным.
И когда она со всей остротой осознала это, то пришла в ужас.
Ресторанчик, где они расположились, чтобы выпить чаю, обладал всеми теми атрибутами, которые обычно привлекают к такого рода заведениям. Зал был уставлен столиками, на которых красовались вазочки с цветами и веселой расцветки чайные приборы, в камине пылал яркий огонь, так как день выдался сырой и прохладный. Официантка встретила их радушно и предложила вместо булочек тосты, а клубничный джем заменили пирожные, их, похоже, доктор Ламуан любил не меньше традиционных английских сладостей, в пристрастии к которым он признался чуть раньше.
Беседа за чаем была не столь искренней и непринужденной, как когда-то за завтраком в ее коттедже, но, выпив две чашки чаю и приятно согревшись у огня, Валентина, по крайней мере, уже меньше остерегалась мужчину, который временами казался таким отчужденным. Да и в темных глазах Ламуана исчезла холодная полуулыбка.
Он, правда, по-прежнему вел себя сдержанно, хотя, казалось, ее общество было ему приятно. Когда речь заходила о Роксане, он становился намеренно немногословен, это не вызывало сомнения. Что же касается сестры Тибо, то она, как он сразу дал понять, не могла быть предметом их беседы. Любая попытка Валентины что-то узнать о сестре Тибо и ее достоинствах как сиделки наталкивалась на смущенное молчание или на уклончивые ответы.
На обратном пути дождь прекратился, а к тому времени, когда они подъехали к Бледонс-Року, опять светило солнце и по голубому небу мчались лишь отдельные случайные облака. Было шесть часов, а ужин в доме Стернов подавали в восемь. Поэтому Ламуан повернул машину в сторону лощины, и они поехали вниз, К бухточке, где обычно купались. В эту пору дня, на закате, влажный песок сверкал, как золотое обручальное кольцо, и дымился, нагретый жаркими лучами солнца.