Соня взяла Семена за руки и посмотрела глазами цвета летнего неба, словно отогревая его сердце. Ему и в самом деле стало легче.
Моряк и девушка поднялись. Семен какое-то время постоял онемело перед могилой. Затем перекрестился и сказал:
- Прощай, Саша. Мне пора, друг...
Когда кладбище осталось позади, Соня первой нарушила тяжелое молчание:
- Сема, я тебя сегодня никуда не отпущу. Переночуешь у нас. А завтра поедешь.
- Соня, это же неудобно.
- Все, все - никаких возражений. Идем...
Мать девушки, сильно осунувшаяся женщина, приняла Семена как родного. Она тут же отправила Соню в магазин за продуктами, а сама, по-матерински стала расспрашивать моряка о жизни. Но Семен лишь ограничился краткими отговорками:
- Все нормально... служба позади...
- Все это время на Соню страшно было смотреть, только и делала, что посещала кладбище с черной вуалью горя на лице, а благодаря тебе она, вижу, ожила... - поделилась внутренней радостью мать и отправилась на кухню.
Соня вернулась быстро с полной авоськой продуктов. Тут же по-праздничному впервые за последние годы был накрыт стол.
- За твое прибытие, Сема, - подняла бокал с марочным вином девушка.
- За тебя, Соня, за вас... - произнес тост Семен.
- Спасибо... - прослезилась мать девушки. - Будто прежнее время вернулось...
А после угощения моряк с Соней, которая взяла его под руку, прогуливались по городу. Они прошли возле мореходки. Там среди идущих на ужин курсантов Семен ностальгически и напрасно искал загоревшимися глазами знакомых... Девушка показала парню школу, в которой училась и где вместе с мамой работает на кухне. Затем они ступили на набережную, над которой, роняя унылые крики, кружили чайки.
- Здесь мы когда-то бродили с Сашей, - голос Сони стал печальным.
- Я хорошо помню, как вы встретились, - со вздохом сказал Семен. - Только ты, пожалуйста... надо жить дальше...
- Все... все нормально... - девушка утерла слезу и посмотрела вдаль.
- А видишь, Соня, над морем зажглась яркая звезда... - сказал Семен и свернул к морю.
- Нет, лучше пойдем обратно, - остановила его девушка.
- Хорошо, хорошо, Соня, - мысленно укоряя себя за оплошность, сказал Семен. - И сколько же на тебя, бедную, свалилось... Все наладится, - Семен погладил руку девушки, что повисла у него на локте.
- Да, да, я и сама уже начала в это верить, и у тебя, Сема, все образуется.
- Конечно, конечно, Соня... - сам желая верить в сказанное, ответил моряк.
...Семену постелили в комнате Сони. Там, на верхней полке книжной этажерки, стояла фотография, на которой он был запечатлен с Александром у мореходной школы. Семен притупил вздохом нахлынувшую тяжесть и потушил свет. Он сел на кровать и еще долго смотрел вдаль, где в море, будто отраженье звезд, горели сигнальные огоньки кораблей и судов. Лишь когда его глаза стали сами закрываться, он склонил тяжелую голову на необычно мягкую подушку и тут же уснул.
Семен по привычке поднялся, а точнее, вскочил очень рано. К его удивлению, из кухни доносился шорох. Как оказалось, это Соня с матерью готовили ему завтрак.
- Мне даже неловко, что вы обо мне так заботитесь... - сказал Семен, узнав, что ради него одного такая суета.
- Ничего, ничего, - приветливо улыбнулась мать Сони, - путь не близкий. Мы тебе еще и на дорожку завернем.
Семену, человеку по натуре не сентиментальному, огрубевшему за годы службы, подступил ком к горлу. "Чужие люди, а как родного..." - подумал он.
Из дома они вышли вместе, все втроем. Лишь у школы Соня и мать стали прощаться с Семеном. Девушка взяла шершавые руки моряка в свои нежные ладони и долго их не выпускала. Затем на прощанье поцеловала его. Отойдя чуть в сторонку, она расплакалась.
- Что ты, что ты, моя хорошая, - пыталась утешить ее мать. - Сема к нам еще приедет, в гости... Правда, Сема?..
- Да, да, конечно, - еле вымолвил Семен, боясь, что и сам не сдержит слез. - Мы еще увидимся... Я напишу... Спасибо вам, спасибо за все. Оставайтесь здоровы. Храни вас, Господь...
Семен, не оглядываясь, быстро зашагал в сторону железнодорожного вокзала. Он снова остался один на один со своей жалящей колючими шипами терновника мукой. Голубое небо вдруг стало каким-то неприветливым и мутным. "Только она, милая Соня, поняла меня", - подумал Семен. Он с тяжелым сердцем купил билет и направился к электричке. Будто не своими ногами, шаткой флотской походкой моряк подходил к открытому вагону, оставляя за спиной что-то очень дорогое и близкое.
- Сема! - у самого тамбура он неожиданно услышал знакомый голос.
Семен повернулся и увидел подходившую Соню, которая тяжело дышала. Он уронил из руки чемодан и двинулся ей навстречу.
- Соня, Соня, родная... - прошептал он.
Моряк и девушка, не видя никого и ничего вокруг, сблизились и обнялись. Они больше не удерживали слез, да и не могли им противиться.
- Смотри, такие юные, а уже плачут от жизни... - сказала, проходя мимо, пожилая женщина.
- Да, да, какое-то горе у них... - добавила ее старая спутница.
А Семен и Соня в ответ улыбнулись. Их лица сияли, словно вобрали в себя все лучики катящегося по безбрежному небосводу солнца. Чуть разойдясь, они не могли насмотреться друг на друга.
- Эй, моряк! Электричка сейчас отправится, поторопись! - крикнул мужской звонкий голос.
- Пускай, пускай уходит!.. - махнул рукой Семен.
- Ты... ты не уедешь? - снова расплакалась Соня. - Ты, правда, не уедешь?