Улыбнувшись этим мыслям, Ксения скинула туфли и уселась на своем черном стуле, уютно подобрав под себя обе ноги. Вот и еще один плюс штанам – всегда можно принять удобную для работы позу. И бог с ними, с этими нарядами! Ей почти двадцать шесть лет, она не наивная девочка, чтобы верить в принцев, которые в один прекрасный день вдруг влюбляются в Золушек и уводят их в свой хрустальный дворец!.. Ее личная жизнь не сложилась, и она, привыкнув к этой мысли, приняла ее как свершившийся факт. Зато теперь у нее есть работа, и большей радости для Ксении нет и быть не может!
– Так, все молодцы. – Высокая стройная женщина оглядела стоящих вокруг нее людей и улыбнулась. – Антон, уже лучше. Ксения, попробуй в пятницу прийти в юбке, джинсы не созданы для вальса. Все, занятие окончено, всем спасибо!
Вместе с остальными Ксения привычно похлопала в ладоши, такой обычай завела Людмила, и уныло поплелась в раздевалку, к своей куртке и теплым ботинкам. Что ж сегодня за день такой, дались всем ее джинсы! Совсем новые, темно-серые, обычная молодежная одежда.
Хотя, наверное, вальс и правда лучше танцевать в платье, чтобы при каждом повороте тонкая легкая ткань обвивалась вокруг ног, красиво обрисовывая их… Хмыкнув, Ксения резво влезла в ботинки и застегнула жесткую молнию. Это у Людмилы в вальсе юбка будет воздушно порхать, а у Ксении комом забьется между коленками и скует движения. Танцовщица из нее, прямо скажем, аховая: она уже почти год ходит на танцы, но до сих пор не так уж редко путает шаги и забывает па. А если Ксения еще и про юбку думать станет, то Людмила вообще придет в ужас от неуклюжести своей ученицы!..
– Ты готова? Я сегодня в центр еду… Пойдем вместе? – Ну конечно, как она ни торопилась, ускользнуть от Антона не удалось. Опять эта застенчивая полуулыбка. Неужели он не понимает, что никак не годится Ксении в кавалеры? Антону двадцать лет, господи, у него еще детство в глазах плещется, и этот чудесный румянец во всю щеку! Хороший мальчик, и партнер из него получился неплохой.
Вздохнув, Ксения постучала подошвами ботинок о пол, стряхивая налипший комок грязи, и, уже никуда не торопясь, застегнула куртку. Кивнув Антону, девушка первой вышла из раздевалки и припустила вниз по лестнице. Если повезет, трамвай сейчас подойдет, тогда не нужно будет долго торчать на остановке и поддерживать нудную беседу ни о чем. Обижать Антона не хочется, но эти робкие прикосновения к ее руке ужасно раздражают Ксению! Он всегда так осторожно трогает ее локоть, как будто она стеклянная и может разбиться. А ведь во время занятия Антон крепко сжимает ее ладонь в своей руке, держит Ксению за талию и довольно уверенно ведет ее, так откуда эта дурацкая робость потом, после танцев? И эти собачьи глаза – грустные, преданные, ласковые!..
«Девятка» пришла через две минуты, и Ксения, впрыгнув в трамвай, кое-как протиснулась сквозь толпу к окну. Антон с трудом пролез следом и встал сзади, слегка обняв ее за плечи. Ксения про себя усмехнулась: они уже в четвертый раз едут домой вместе, но парень до сих пор не понял, что она считает его ребенком. Антон всегда галантно подает ей руку, когда она выходит из трамвая, поддерживает под локоток, однако все это напрасно… Но ведь бедняга, наверное, на что-то рассчитывает, и нечестно давать ему надежду! Повернув голову, Ксения бросила взгляд на чистое юношеское лицо Антона и вздохнула. Ну да, нечестно, но если она сейчас ни с того ни с сего прогонит его, это будет жестоко.
Трамвай резко затормозил на конечной остановке, и толпа хлынула к выходу. Антон поймал Ксению в объятия и аккуратно поставил на землю. Девушка подняла на него глаза, и в этот момент их взгляды встретились. Секунду спустя Ксения нежно погладила Антона по щеке и позвала к себе в гости. Почему? Он смотрел на нее с таким теплом, что у девушки защемило сердце. Может, Ксении стало скучно или одиноко, а этот парень оказался близко! Рядом с ним не нужно было притворяться, потому что она же ему нравится, а не он ей. И это так приятно – идти с танцев домой, ощущая свою ладонь в мужской руке!
…Когда она наливала Антошке вторую чашку чая, пришла Тата. Пока тетка снимала в коридоре пальто и сапожки, Ксения молчала, предвкушая момент торжества. И в самом деле, стоило посмотреть на вытянувшее лицо Таты, когда она, ничего не подозревая, заглянула на кухню.
– Знакомьтесь, это – Антон, мой друг и партнер по танцам, а это – Тата. – Ксения вовремя прикусила язык и не стала уточнять, кем ей приходится Тата. Тетка никогда бы этого не простила, она терпеть не может, когда Ксения подчеркивает ее возраст. «Мне же всего тридцать пять, а с твоими «тетями» люди могут решить, что я глубокая старуха!» Хотя кто может посчитать старухой эту ухоженную, стройную женщину?..
Расчет был верным: Тата, безусловно, удивилась. А еще Ксении показалось, что она чему-то сильно обрадовалась. Антон очень смутился, когда девушка представила ему Тату, покраснел и через десять минут, попрощавшись, убежал, а тетка, при госте весело смеявшаяся и сыпавшая шутками как из рога изобилия, после его ухода потеряла к племяннице всякий интерес и ушла в свою комнату.
И все-таки вечер удался, но что-то в нем было тревожное, что-то эхом отзывалось в душе девушки и мучило ее, не давая успокоиться. Нравится ли ей Антон? Может, стоит забыть об их огромной разнице в возрасте и посмотреть на него не просто как на партнера по танцам, а как на друга, на мужчину?.. Вдруг, не относясь к Антошке серьезно, она упускает свое счастье?
Ночью, лежа в теплой постели и бездумно уставившись в темный потолок, Ксения ясно и во всех подробностях вспомнила сегодняшний эпизод на остановке: резко затормозивший трамвай, толпу, подхватившую ее, усталость после занятия и – Антона. Наивные голубые глаза, льняные, очень мягкие волосы, нерешительный рот… Вдруг воспоминание дернулось, как испорченная кинопленка в проекторе, и сместилось, уступив место другому, почти десятилетней давности кадру прошлого. Ксении внезапно стало так холодно, что она с головой залезла под ватное одеяло, пытаясь согреться и прогнать прочь черные мысли.
Но память услужливо доставала из своей копилки один образ за другим. Промерзшая Москва, трамвайная пробка, ее заледеневшие ладони, скользящие по поручню, и тут же – крепкие руки парня, снимающие Ксению с трамвайных ступенек и нежно опускающие на снежный асфальт. Ее парень. Как же он был красив, и глаза у него казались прозрачными, точно утреннее небо! Совсем как у Антона, только те глаза были самыми любимыми, самыми желанными для нее! Странно, сколько времени прошло с тех пор. Это воспоминание уже не причиняет ей боли и даже как будто вовсе стерлось из сознания. А ведь в ту ночь она плакала так, словно рушился мир!
Ужасно было холодно, декабрь выстудил все скамейки, на которых они любили сидеть. Находиться в парке стало невыносимо, а домой идти нельзя, родители разводились, и эти бесконечные ссоры выматывали Ксению… А любимый парень никогда не звал ее к себе. Но ей было все равно, ей просто хотелось быть с ним.
В тот вечер кто-то из них высказал предложение пойти погреться в подъезд. Они выбрали ее дом, залезли на чердак и сидели там до тех пор, пока не стемнело. А потом ее история любви лопнула, как воздушный шар, или, может, как терпение ее парня, такого сильного и очень взрослого для нее, старшеклассницы. Ксении было всего шестнадцать, и что она могла знать о желаниях двадцатитрехлетнего здорового мужчины? Она любила его, гордилась им, но ему было мало детских поцелуев и робких восхищенных прикосновений… Она хотела подарить ему вселенную, но он точно знал, что ему нужно, и сам взял это. Придавленная тяжелым и сильным телом ее Володи, ее любимого Вовки, Ксения лежала на холодном полу и даже не плакала, потому что мозг не мог поверить в происходящее, ее вселенная дребезжала и разрывалась от каждого нового толчка. На нее нахлынуло безразличие, и холодное тело сковал какой-то странный полусон.