— Это точно не мой заказ, потому что, если бы я сейчас что-то и заказала, это был бы зеленый чай и пара таблеток аспирина, — чуть слышно прошептала Анна, покачиваясь на дрожащих ногах, а в довершение всего сказанного зевнула.
Официант нахмурился, но промолчал, зато заговорил другой человек:
— Да, выглядишь ты с утра не лучшим образом. Если бы редакторы «Вог» увидели тебя в таком виде, плакали бы твои многомиллионные контракты.
Анна увидела Дэймона, он шел к ее двери. Подойдя к официанту, он сказал:
— И все-таки это ее заказ. Спасибо, вы можете идти.
— Если я выгляжу не лучшим образом, то чувствую я себя вообще ужасно, в том числе и благодаря тебе.
— Не верь мне, это я из вредности сказал. Ты всегда будешь самой восхитительной женщиной на свете.
Анна улыбнулась, ей вспомнились похожие признания Джека Бейли, когда он был еще относительно трезв.
— Что смешного я сказал? — удивился Дэймон.
— Избавь мою больную голову от этих высокопарных комплиментов с утра пораньше.
— Я очень извиняюсь, что тебе плохо спалось. Если тебя это хоть сколько-нибудь утешит, я тоже так и не смог заснуть.
Она махнула на него рукой и пошла в глубь номера.
— У тебя сегодня выходной, не пытайся это отрицать, я точно знаю, — Дэймон жестом показал, что не станет слушать ее возражения. — Поэтому мы можем не спеша позавтракать и затем отправимся гулять по городу. Предлагаю путешествие на катере вокруг Манхэттена. Я навел справки, наш вояж займет не более трех часов. За это время ты успеешь прийти в себя, уверен, тебе понравятся восхитительные пейзажи и исторические достопримечательности острова.
Анна молча выслушала его план, а после спросила:
— Почему?
— Почему круиз? Или почему на катере? Может быть, ты хочешь на танкере или на линкоре?
— Не передергивай! Ты меня прекрасно понял, Дэймон. Ответь!
— Хочу посмотреть город вместе с тобой.
— Это ничего не изменит в моем к тебе отношении. Но все равно спасибо, что предложил.
— Анна, даже если я сейчас поцелую тебя, а ты поцелуешь меня, если мы будем целоваться весь день, я не стану принуждать тебя спать со мной по завершении этой прогулки. Ты ничем не будешь мне обязана, ты лишь сделаешь великое одолжение, если согласишься составить мне приятную компанию, — устало проговорил Дэймон и в полном соответствии с вышесказанным поцеловал Анну, а затем продолжил: — Я не знаю, что произошло в твоем прошлом, красавица, и не узнаю до тех пор, пока ты сама мне это не расскажешь. Но я понял одно: ты очень тяжело это переживаешь. И поэтому я не брошу тебя одну в трудный период твоей жизни. Я хочу быть уверенным, что с тобой все будет в порядке.
— Ты готов пойти на это, даже если я никогда не смогу ответить тебе взаимностью?
Дэймон не спешил с ответом, он пристально смотрел на Анну. Он и так сказал многое из того, за что потом, оставшись один, будет себя ругать.
— Дэймон, может статься, что я несостоятельна как женщина, может, я вообще фригидна. И возможно, я никогда не смогу это преодолеть.
— Это замечательное слово «никогда»! По-моему, «никогда не полюблю» звучит так же неправдоподобно, как и «всегда буду любить». Не человек властвует над вечностью, а она над ним. В наших силах строить свою жизнь здесь и сейчас. И я хочу быть с тобой здесь и сейчас, и еще сегодня на катере. В твоей власти согласиться или отказаться, я не стану тебя принуждать.
Анна внимательно выслушала Дэймона, но промолчала. Он казался серьезным и, похоже, верил в то, что говорит. Сама она не верила, но виду не подала. Анна чувствовала, она устала настолько, что у нее нет сил даже спорить и придираться к его словам. Девушка тяжело вздохнула, опустила глаза и рассеянно поковыряла вилкой в тарелке.
— Я думал, ты голодна. Этот завтрак в нью-йоркском стиле должен был прийтись тебе по душе.
— Я голодна. Я сейчас, только немного приду в себя. А ты почему не завтракаешь? Тут для меня одной много.
Дэймон ласково, но как-то уж слишком озабоченно посмотрел на Анну и задумчиво улыбнулся. Она вспомнила, что именно так она сама улыбалась больным детям, когда посещала хоспис. Девушке снова захотелось плакать, но она чудом сдержалась.
Сам Дэймон не во всем доверился Анне. Прежде он не считал нужным говорить ей про дочь, потому как не собирался затягивать с ней отношения дольше обычных для него двух-трех недель.
Теперь он не мог ни с того ни с сего заявить, что он является счастливым отцом девятилетней девочки, тем более после того, как узнал о взглядах Анны на мужчин с «багажом». И все же рано или поздно она должна узнать о Янти. Дэймон уже впустил Анну в свою душу, оставалось впустить ее в свою жизнь.