— Откуда вы знаете, может, это я убил дочь Руслана, чтобы лишить Ножкина донора и таким вот хитроумным способом наказать соперника?
— Да ладно! — запанибратски откликнулась Оганезова, похрустывая суставами пальцев. — Будет вам наговаривать-то на себя! Я про вас, Глеб Мартынович, уже справочки навела. И выяснила, что с медсестрой Анной Голубевой вы развелись восемь лет назад, а теперь счастливо женаты на дочери заведующего вашим же отделением. В новом браке у вас родилось двое славных детишек — мальчик Федор и девочка Иришка. Вряд ли при таком раскладе вы станете рисковать благополучием своих малюток и убивать донора вашего пациента. Так что ревность тут совершенно ни при чем. Вы же не отказались лечить Руслана тогда, когда Ножкин на ваших глазах закрутил роман с Анной. Потому что больной — человек состоятельный, за лечение платит регулярно и, говорят, никогда не скупится на чаевые персоналу. А уж вам-то, должно быть, и подавно перепадают кругленькие суммы. Кстати, я узнавала. Именно Анна Голубева попросила вас наблюдать Руслана, потому что вы считаетесь лучшим специалистом в отделении. Анна Алексеевна разумная женщина и не стала бы рисковать жизнью близкого ей человека, если бы не была абсолютно уверена в том, что вы не причините ему вреда.
Само собой, я рассматривала версию вашего сговора с медсестрой Голубевой. Но и этот вариант не выдерживает никакой критики. По тем же самым причинам, что и мотив ревности. Вам есть, уважаемый, что терять. Кроме того, вы успешный человек, стремительно движетесь по карьерной лестнице, не сегодня завтра займете место вашего тестя и станете завотделением. Ну и зачем вам нужен этот Ножкин? Неужели вы пойдете на преступление ради не слишком-то рентабельного яхт-клуба, который, того и гляди, раздавят конкуренты?
Да и потом, вам вовсе не надо было душить несчастную Светлану шарфом, чтобы, как вы изволили выразиться, таким хитроумным способом наказать соперника. Достаточно было во время операции перерезать Руслану какую-нибудь важную артерию и списать все на врачебную ошибку. В самом крайнем случае лишились бы тринадцатой зарплаты. Что вы на меня так смотрите, разве я не права?
Заговорив про варианты убийства, Оганезова оседлала своего любимого конька, и теперь остановить ее могло разве что землетрясение, которое целиком и полностью разрушило бы здание второго корпуса и погребло бы под своими обломками расфантазировавшуюся сыщицу. Не остановил Наташку и тяжелый взгляд доктора Кушнира, нацеленный ей прямо в лоб.
— Кроме того, я узнавала, в момент убийства Кругловой вы были на плановой операции, так что роковой злодей из вас, любезный, ну никак не получается, — окончательно развенчала подруга образ врача-убийцы.
— Какие вы все-таки, журналисты, — оскорбился доктор Кушнир, продолжая сверлить мою подругу злыми глазами. — Ничем-то вас не проймешь.
Оганезова самодовольно хмыкнула и встала со стула.
— Ну что, идем в палату? — деловито уточнила она.
Все задвигали стульями, выбираясь из-за стола.
— Сначала заглянем к Ножкину, потом я возьму анализы у вашего протеже и дам свой окончательный ответ насчет возможного донорства, — подвел итог беседе строптивый врач.
И, обращаясь к брату больного, который, продолжая сидеть на своем месте, доставал из портфеля газету, вовсе не собираясь покидать уютный кафетерий, удивленно спросил:
— Вы что же, милейший, наверх даже не подниметесь? На брата не желаете посмотреть сквозь приоткрытую дверку? Неужели не тянет взглянуть на родного человека?
— Нет, знаете ли, не тянет, — холодно ответил Никита Сергеевич и уткнулся в «Аргументы и факты».
Все направились к выходу, и за столом остался только Ножкин-младший, с головой погрузившийся в интриги и хитросплетения политических игр.
— Нелька, ты чего наплела этому борову про оздоровление за счет телевидения? — напустился на редакторшу оператор Петя, лишь только мы отошли от столика.
— Учу тебя, учу… С людьми надо дружить, и будешь в шоколаде, — назидательно сказала Неля, подхватывая Петра под руку и устремляясь к двери. — Ко мне с утра подошла Маринка Жильцова и попросила найти какого-нибудь мелкого политика с имперскими амбициями. Желательно толстого и с мерзким характером. Им как раз такого типажа для передачи «Последний герой» не хватает. Когда я увидела Ножкина-младшего, я сразу поняла: он как раз тот, кто им нужен.
Петя с иронией посмотрел на свою спутницу, а она, хитро улыбаясь, продолжала:
— Заметь, не слукавила ни на йоту. Никита Сергеевич должен быть мне благодарен по гроб жизни. Океанический воздух, солнце Карибов, здоровая пища в условиях необитаемого острова и спортивные упражнения соревновательного характера ему гарантированы. А уж какая подбирается тусовка! Маринка не афишировала, но намекнула, что вроде бы едут Семенович и Фриске. Так что Ножкину-младшему там определенно должно понравиться.