Выбрать главу

— Кудрявенькая, чего грустная? — с прямотой римского легионера спросил он.

Я подняла на барда полные слез глаза и тихо проговорила:

— Гематоген потеряла.

Не знаю, и чего Наташка взъелась на мужика? Вполне ничего себе МЧ. Плечи широченные, и лицо приятное. Как у Владимира Турчинского. И обхождение. Культурного человека сразу видно. Часы вон у него на руке какие. С ракетой. И крест серебряный на широкой груди в волосах запутался. Я перевела взгляд с груди Таганского на его горбатую переносицу и сделала окончательный вывод, что он, должно быть, милейший человек с отзывчивым сердцем, раз интересуется, отчего я грущу.

— На вот, — протянул мне плитку «Альпен гольда» милейший человек, порывшись в кармане плаща.

Как жаль, что он преступник! Если бы не это досадное обстоятельство, я бы непременно влюбилась в Ивана. Ну и что, что он имеет судимость? Зато он мужественный и сильный. Любимый ходил бы со мной в цирк, катал на каруселях и переносил бы меня через лужи, и все бы говорили обо мне: «Та девушка, которую носит на руках Иван Таганский».

— А сами что ж не едите? — переставая грустить по поводу пропажи, кокетливо улыбнулась я.

— Да зубы ни к черту, — вздохнул обладатель отзывчивого сердца и модного плаща. — Ну, будь…

Мой потенциальный возлюбленный пристально посмотрел в сторону лифта, поднялся с корточек, выпрямился во весь свой рост и, подмигнув мне суровым глазом, устремился на выход. Я перевела взгляд туда, куда он только что смотрел, и тут же увидела Дашу. Радостно улыбаясь, девчонка бежала ко мне со всех ног от лифта, на котором только что приехала.

— Валюшка, как здорово, что ты еще здесь! — запыхавшись, проговорила она, плюхаясь рядом со мной на свободное сиденье. — Я как раз хотела тебя кое о чем предупредить. Ой, что это? Шоколадка? Дай кусочек, а?

Я развернула обертку и только собралась отломить половину и протянуть своей так называемой сводной сестричке, как на меня откуда-то из-за угла вылетела Оганезова в сопровождении телевизионщиков и со всей силы стукнула по руке.

— Ты что, Наташка, рехнулась, что ли? — взвыла я, потирая ушибленные пальцы.

— Не смей есть эту отраву! — зашипела подруга, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. — Я видела, кто тебе это дал!

— Таганский дал, и что из этого?

— Ты что, не понимаешь, что вы с Дашкой чуть не окочурились? Таганский наверняка тебя травануть хотел!

— И Дашку тоже? — не поверила я.

— Дашку не хотел, Дашка случайно бы отравилась, — безапелляционно заявила доморощенная мисс Марпл. И тут же повернулась к редакторше передачи «Жди меня». — Нель, вы можете отдать шоколадку на анализ?

— Да запросто. Заверни только как следует, мы прямо сейчас отвезем продукт в лабораторию.

Пока мы возились с подношением милейшего человека, заворачивая шоколадную плитку обратно в фольгу, приемная дочь Руслана Ножкина занервничала и, пробормотав мне на ухо: «Я потом тебе кое-что скажу», убежала, так и не сообщив того важного и секретного, что собиралась рассказать.

Проводив телевизионщиков до машины, Оганезова уселась рядом со мной на стул и зашептала на весь холл, спеша поделиться радостью:

— Ты представляешь, спер! Ключи спер! Кррра-савчег! А паспорт бросил в другое отделение сумки. Адрес посмотрел и кое-как сунул документ обратно. Я специально расстегнутую сумку на холодильнике оставила, а сама в палату пошла. Прихожу — лежит, родная, совершенно не в том месте, где я ее кинула. Я внутрь — а паспорт не там, где надо, а ключей так нету вообще! И самого Таганского след простыл! Радуйся, дурочка! Сработало! Теперь он знает по прописке, где я живу. И вот помяни мое слово, сегодня же ночью придет тебя убивать!

— А может, это не он? — из вредности спросила я, дуясь на подругу за шоколадку.

— Как не он? А кто же? — удивилась Наташка.

— Ну, не зна-аю… — протянула я. — Разве, кроме Таганского, никто не мог залезть в твою сумку?

— Никто, — убежденно ответила Оганезова. Потом немного помолчала и нехотя добавила: — Хотя справедливости ради стоит заметить, что каждый хоть раз да отлучился из палаты…

— Ну вот видишь? — сеяла я зерна сомнений в душе частной сыщицы. — Почему же ты так уверена, что это именно певец стащил у тебя ключики?