Эшли перегнулась через перила, желая погладить изумрудную нежную травку. В ту же секунду мужская рука решительно толкнула ее в плечо, а сильные пальцы железной хваткой стиснули запястье и дернули назад. Она вскрикнула от неожиданности, вырвала руку и обернулась к своему обидчику.
Дэн спокойно выдержал ее разъяренный взгляд, и в его глазах читалась тревога и сочувствие. Однако его голос прозвучал весьма сурово:
– Траву не рвать!
Эшли, сердито хмурясь, принялась массировать запястье. Кожа так и горела в тех местах, где руку стиснули безжалостные стальные пальцы.
– Я просто хотела потрогать. Она такая мягкая и пушистая на вид!
– Она пушистая только на вид! – и Дэн с укоризной покачал головой. – Стоит вам прикоснуться к краям этих листьев – и вы получите глубокие порезы.
Он наклонился, осторожно взял руку Эшли и чуткими кончиками пальцев погладил тонкое нежное запястье.
– Вам повезло: все кости целы! – С шутовской лукавой ухмылкой Дэн отвесил глубокий поклон, поднес руку Эшли к губам, поцеловал тыльную сторону кисти и как ни в чем не бывало повел группу дальше по широкой грязной просеке, уводившей в самое сердце джунглей.
Столь романтическая выходка окончательно сбила Эшли с толку. Этот человек был настоящей загадкой. Какая из его ипостасей является истинным Дэном Кендаллом? Человек, бросившийся в волны ради ее спасения и проявивший поразительную чуткость и заботу, или бесшабашный прожигатель жизни, сборщик ракушек на пляже, живущий исключительно сегодняшним днем? А может, это образованный эколог, бескорыстный ученый и просветитель? Разбуженное любопытство не давало ей покоя. Она хотела знать больше, чтобы понять, что лежит на сердце и на уме у этого многоликого незнакомца. Каков он на самом деле – Дэн Кендалл?
И она принялась исподтишка изучать его загорелое, грубоватое лицо: прямой нос, решительный подбородок, широкий, чувственный рот. Женская интуиция подсказала Эшли, что Дэн Кендалл может быть весьма опасен для любой женщины, утратившей бдительность.
Время летело совсем незаметно, пока Дэн блистал красноречием, делясь с экскурсантами своими обширными знаниями о дикой природе вообще и об экологии этого острова в частности. Эшли с каким-то странным благоговением подумала о том, что он буквально помешан на своих флоре и фауне. Иначе он не рассуждал бы о дикой природе с таким энтузиазмом и любовью. И чем дальше она слушала Дэна, тем больший отклик находил в ее душе этот глубокий проникновенный голос.
– И если мы действительно хотим наслаждаться дарами природы, нам следует относиться к ней чрезвычайно бережно. Мы должны охранять ее. – Дэн обернулся, обвел взглядом группу, не спеша шагавшую следом, и добавил с обаятельной улыбкой: – Я – один из таких хранителей!
Дэн повернулся и пошел дальше. Его соломенная шевелюра маячила высоко над всеми остальными. Эшли засмотрелась на то, как свободно движутся в такт шагам широкие плечи, обтянутые дешевой рубашкой. Каждый его жест был полон грации, как у огромного дикого зверя. Одного вида его растрепанной светлой гривы было достаточно, чтобы Эшли захотелось снова оказаться у него на руках.
Экскурсанты, подлаживаясь к стремительным шагам проводника, доверчиво следовали за ним по известковым скалам и влажным низинам. Их то пригревало жаркое солнце, то закрывали своими густыми кронами высокие пальмы.
В одном месте тенистая аллея была обсажена по бокам разросшимися кустами лавра, чьи голубовато-стальные ягоды добавляют для запаха в свечи. Миновав лавры, Дэн задержался возле чахлого деревца с мелкими белыми плодами. Он раздвинул розетку листьев, сорвал одну ягоду и раздавил в пальцах. По ним растекся густой темно-синий сок.
– Индейцы племени калюза, жившие на этом острове четыреста лет назад, были перебиты все до единого ради этих ягод, именуемых нами индиго!
Группа продолжала двигаться по извилистой просеке, и Дэн показывал то диковинного вида фиговую пальму с длинными кожистыми листьями, то цветущий кактус, то причудливо выветренную известковую скалу. Эшли задержалась у знакомого ей пышно разросшегося кустарника с такими симпатичными алыми ягодами.
– Он очень красивый, правда?
Дэн сердито качнул головой:
– Бразильский перец, он же флоридский остролист, новосел на этом острове и его настоящее проклятие. Ботаники завезли его сюда с какими-то неведомыми целями – наверное, надеялись помешать эрозии почвы, – и сейчас он составил почти семьдесят процентов островной флоры, вытеснив местные виды. Аборигены не выдерживают конкуренции за свет, воду и место под солнцем. – Дэн постарался смягчить свою вспышку виноватой улыбкой. – Зато он нравится птицам. Они объедаются ягодами и начинают носиться как пьяные беспорядочными кругами, всюду сея его семена. Мы сбились с ног, стараясь вывести остролист. Ни топор, ни огонь его не берут – он снова возвращается. Мы уже дошли до того, что просто перепахиваем бульдозером некоторые места и засеваем их другими видами.