«А с князем далёкой страны? Там начались волнения и меня свергли, но когда-нибудь я обязательно вернусь и получу обратно своё золото».
Ухмыльнувшись, я проводил взглядом Тивада. Посмотрел задумчиво в сторону танцплощадки, но переборол себя, откинулся на спину и уставился в ночное небо. Улыбка никак не хотела сходить с лица.
Глава 4
Начав чуть быстрее, Тивад исхитрился — подстроился под стук колёс телеги, что придало песне дополнительный колорит. Его весёлый звонкий голос под звуки гитары разносился по округе, а я думал о том, сколько бы потерял, если бы не решился просить у стихии отсрочки ухода.
— Спасибо, Арик, — кивнул Тивад парню, подыгравшему ему на флейте. — Ну, как тебе?
— Потрясающе, — улыбнулся я. — А почему я её на дне Огня не слышал?
— А вот так. На каждом празднике исполняется не больше десятка песен. Всегда разных. Соответственно, услышать какую-то конкретную песню можно не чаще чем раз в полгода. — Он подождал, пока мои глаза расширятся до нужного размера, и добавил: — Поэтому народ после каждого праздника разбивается на группы, так, чтобы музыканты распределялись равномерно, и все песни исполняются до утра по палаткам.
Я усмехнулся.
Сперва необходимость ехать до ближайшей деревни вместе с четырьмя мастерами заставила понервничать: иерархия в Общине соблюдалась строго и все они пользовались безоговорочным уважением. Но стоило выехать за пятикилометровый предел, и очень быстро выяснилось, что прежде незнакомые мне три парня и девушка ничем не отличаются от Тивада и вся разница ограничивается золотым шитьём на их балахонах и несколькими годами возраста. Капюшоны легли на плечи, голоса стали громче и веселее, а на свет появились музыкальные инструменты.
— В этом году они особенно много потеряли, — отметил Тивад. — Нас с Ариком.
— А что, больше ни флейтистов, ни гитаристов нет?
— Есть, конечно, но мы всё-таки были сыгранной парой. Кстати, к чему я вообще эту песню вспомнил?
— Ритмы, — напомнил я.
— А, точно! Так вот, самая простая аналогия к движению по огню — лестница. Но только не прямая, а загнутая вверх. Примерно понимаешь, о чём я?
— Ну да, парабола.
— Ты точно с первого круга ушёл? — удивился Тивад. — Функции только на втором начинают давать.
— Дополнительные занятия, — ответил я, сдерживая смех. — И хорошая база сельской школы.
— Надо же. У вас маг есть? Если нет, я к вам, — парень засмеялся, показывая, что шутит. — На самом деле, она не конкретно парабола, там икс…
— Не-не-не, давай лучше своими словами, — замахал руками я.
— Функциями было бы проще, ну да ладно. Я вчера рассказывал про колебания ритма жизни, от точки спада до точки подъёма и обратно. Эта синусоида… в общем, эти колебания накладываются на основной график. То есть когда ты вступаешь на путь огня, начинаешь гораздо сильнее чувствовать эти колебания — сначала привыкаешь видеть точки спада-подъёма, а затем ловить нулевые точки. Другими словами, ты подстраиваешься под ритм жизни, входишь в резонанс с его волной, и именно этот резонанс начинает поднимать тебя вверх, по той самой как-бы-параболе. Понимаешь?
— Вроде, да. Волна есть всегда, но когда я вхожу с ней в резонанс, она становится осязаемой и я могу идти по ней вверх.
— Да, правильно! — Тивад хлопнул в ладоши. — Это, по сути, и есть смысл пути огня.
— А остальные четыре круга? — улыбнулся я.
— Половина времени — практика. Другая — остальные функции. Помнишь главную формулу?
— Э?
— Одна стихия — пустота. Две — смерть. Три — жизнь. Четыре — гармония.
— Так что, в Общине ещё и пути других стихий познают?
— Нет, пути это пути. Мы учим только основы, чтобы понимать взаимосвязь стихий. Более-менее вникаем мы только в суть воздуха — родственная стихия всё же.