— Ага.
— А если не можешь повторить, но помнишь, что они были?
— Ну… получается, неполные знания? Неполные, но они есть.
— Но ты можешь забыть какую-то существенную часть ситуации, и в итоге будешь отталкиваться от неверных тезисов и придёшь к неверным выводам.
— Плюс на минус даёт минус? — сообразил Мик. Монах кивнул. — Хм… Значит, количество знаний о себе — количество ситуаций с моим участием, которые я могу полностью повторить в голове.
— Только повторить? А как же анализ?
— Анализ это уже из другой сферы. Есть знания о себе, а есть… ну, анализ.
— Смотри. Вот, мы с тобой сидим и разговариваем. Ты можешь прокрутить ситуацию назад, потому что помнишь её так хорошо, как это возможно. Но при этом ты ещё и думаешь. Анализируешь, что я говорю, анализируешь, что лучше сказать тебе. И ещё много чего.
— Ну да, отдельный уровень.
— Не относящийся к знаниям? — уточнил Монах.
— Да.
— То есть знания это только память?
— Знания — да. А выше идёт всё остальное.
— Что «остальное»?
— Не знаю, как объяснить… Логика, анализ, вычисления — это всё дальше. А именно что знание о себе — это память о своём поведении. Понимаешь, то, что ты видишь, — оно точно есть. Потому-то ты его и видишь. Оно не может измениться. Это чистые нерушимые факты. А анализ и всё прочее… ты не можешь быть уверен в их правильности, сегодня тебе может казаться так, а завтра ты истолкуешь ситуацию по-другому.
— То есть знание о себе должно быть непреложным, чем-то постоянным, и поэтому ты его относишь именно к памяти, которая более объективна, чем мысли?
— Точно.
Монах склонил голову. Мик улыбнулся:
— Спасибо. Теперь у меня голова забита более важными вещами. Хорошо, когда есть люди, с которыми можно так душевно поговорить.
— Так уж — более важными, — удивился Монах.
— Ну да. Почему нет?
— У вас же отношения, любовь… Сейчас ты так говоришь, а помиритесь — жалеть будешь.
— Монах, ты чего? — изумлённо вытаращился Мик. — Какая любовь? Отношения да, но не любовь же. И с чего ты вообще взял, что мы обязательно помиримся?
— Я… Хм.
Почему он об этом заговорил? Это ведь не первый раз, когда они ссорятся, а Монах оказывается поблизости. Почему?..
— У вас же есть этот дом, у вас есть… вы сами. Ты же говорил, десять лет вместе. Неужели не помиритесь?
Мик пожал плечами.
— А что мне этот дом? Как создали, так и развеять можно. А десять лет… Ну, были они, и что?
— Но это же… нерационально, — Монах попытался сориентироваться и в разговоре и в самом себе с помощью простейших категорий.
— Почему нерационально? Хочешь, я сейчас немного подумаю, а потом разложу, почему это рационально?
Проблема Монаха, временно отложенная и скрывавшаяся глубоко внутри, вдруг оказалась рядом. Совсем-совсем рядом. Хотя ей, казалось бы, здесь не место.
Что он сделал не так? Что он упускает?..
Внимание. Нужно внимание к каждой мелочи, к каждой детали.
В глазах Мика Монах видел: да, стоит дать согласие — и он действительно обоснует, почему поругался со своей девушкой, почему именно сейчас и почему это не должно его волновать. По какой-то причине Монаху это не нравилось.
— Ты можешь, верю. Но… не верю, что ты действительно думаешь так, как будешь говорить. Ты не планировал эту ссору и не готовился к ней — я же вижу, что нет. Но сейчас… ты готов пожертвовать всем, что у тебя было, — ради чего?
— А чем жертвовать-то? Ненужными отношениями? Ну, бывает. Со мной-то всё в порядке, ничего из того, что действительно имел, я не потерял.
— Почему ненужными? — только и смог выговорить Монах.
— По факту. Ты забыл, кто мы и в каком мире живём?
— Не забыл… Но ты ведь сам недавно радовался, что вы уже десять лет живёте вместе!
— Во-первых, не радовался, а удивлялся: для отношений это очень большой срок. Думаешь, если бы мы действительно любили друг друга, я бы об этом сказал кому-либо? Опять же, вспомни, кто мы и где. А во-вторых, мы живём не вместе. Как тебе известно, здесь мы проводим не больше одного дня из пяти.
Монах замолк, обдумывая сказанное. Потом решил пояснить — почти что оправдываясь:
— Я думал, что это нормально для Одиночек, не жить вместе, а встречаться, чтобы потом расходиться.
Сказал — и аж дыхание перехватило, когда вдумался. Интуиция… Ох, интуиция!
Мик, однако, лишь пожал плечами. Потом, подумав, сообщил:
— Ты сегодня какой-то странный. Не сам странный, а странно говоришь. Это просто свобода. Мы живём свободой и всегда жили.
— А если бы ты действительно её любил? — спросил Монах, решив пойти ва-банк, но докопаться до истины. Голова звенела от напряжения. — Ты бы мог пожертвовать своей свободой?