Мечта обретённая [си]

— Отпустите меня в мой сон, — прошептала девушка всплывшие в голове строчки, отстраняясь от происходящего и не видя ничего перед собой. — Там поёт серебряный дождь…

Альден затих. Чуть поднял голову — Кейра почувствовала направленный взгляд.

— Гитара, — тихо произнёс император.

— Что? — Кейра вздрогнула.

— Возьми гитару.

— Я…

Не собиралась петь. Не хотела петь. Уже несколько лет как не играла. Вообще не готовилась.

Альден повёл головой в направлении угла; гитара поднялась в воздух и сама поплыла через комнату, избавив девушку от мук выбора.

«Только бы не запутаться в переборе», — успела подумать Кейра, принимая инструмент.

Отпустите меня в мой сон, там поёт серебряный дождь.
Там заждался меня мой конь, но следов в траве не найдёшь.
Там горит на окне свеча — дом, в котором помнят и ждут,
Где не тронет меня печаль, где беда и боль не найдут.
Отпустите меня домой, там застыли стихи в огне.
Этот дождь, он пришёл за мной, этот дождь вспомнил обо мне.
Смотрит осень в мои глаза — неподвижно-янтарный взгляд,
Серой птицей небо в слезах. Кто сказал, что нельзя назад?
Лабиринт размытых дорог рассечёт дождя серебро.
Кто изменит проклятья срок, прочитав слова над костром?
Сине-бархатный взмах крыла, серебристо-печальный звон.
Это смерть за мною пришла. Отпустите меня в мой сон…[4]

Закончив, девушка не без облегчения выдохнула: некоторое количество эмоций ушло в песню и прекратило разрывать её изнутри. Посмотрев на единственного слушателя, она с удивлением поняла, что ему тоже стало легче: дыхание Альдена выровнялось, руки перестали ходить ходуном.

— Можешь… ещё? — спросил император.

Большого желания снова бросаться на риск не было — новую песню придётся обдумывать с нуля. Но выбора ни в одной из плоскостей не оставалось.

— Только закрой окна, сквозит.

— Есть, — кивнул Альден, не сделав ни единого движения.

Подумав, Кейра решила попробовать немного сдвинуть эмоциональный фон.

Вместе с запахом выжженных солнцем полей
Тёмной птицею в сердце входит новая осень.
Ты плетёшь свой венок из траурных лент,
Из увядших цветов и почерневших колосьев.
Но кто знает, чем обернутся холода и потери
Для того, кто умел верить,
И кто знает, когда над водою взойдёт голубая звезда
Для того, кто умел ждать…[5]

Кажется, Альден оценил. Когда песня закончилась, он поднялся и прошёлся по комнате.

— Дальше? — уже сама предложила девушка. Голос чуть дрогнул от волнения.

— Если не сложно.

И она продолжила. На ходу вспоминая весь свой репертуар и корректируя его, чтобы не возникало диссонансов с обстановкой. Несколько раз рука соскользнула, несколько раз вылетели из головы строчки, но император не обращал на это никакого внимания. Сама же Кейра не рисковала откладывать гитару, и всё играла… Хотя, конечно, больше пела — в своём владении голосом она была уверена больше.

Прошло около часа, когда Правительница поняла, что в запасе осталась всего одна песня. Альден к этому времени почти пришёл в норму; мрачный и потрепанный, но зато с живыми глазами, он сидел напротив и думал о чём-то своём. Стена между ними давно исчезла, и физическая, и психологическая.

— Можно тебя попросить?

— М? — Альден поднял голову. Кейра закусила губу, набираясь решимости.

— Сделать перерыв на чай. И… выпей, пожалуйста, какой-нибудь элексир. Успокоительный.

Император, не проявив ни малейшего недовольства, кивнул:

— Я тоже хотел. Спасибо, что сказала.

Девушка улыбнулась, устало, но благодарно: ответ, да и сама просьба имели к чаю посредственное отношение.

По случаю отдыха — гитару наконец-то удалось отложить — переместились на диваны. Очистив и заново накрыв стол, Альден выпил что-то из своих запасов и лёг отдыхать. Кейра старалась не привлекать внимания: эффекты у различных средств были разные, многие в принципе не подразумевали какого-либо вмешательства в процесс. Так что, если захочет продолжить разговор, сам подаст сигнал.

Через несколько минут император вернулся в сидячее положение и сделал глоток из чашки. Бросил на гостью скорбный взгляд:

4

Тэм Гринхилл — «Отпустите меня в мой сон»

5

Fleur — «Для того, кто умел верить»