— Я… но…
Сознание снова замкнуло. Когда-нибудь это должно было произойти: «новые» контуры мышления не могли не вступить в конфликт со «старыми». Но Монах не предполагал, что это случится в настолько неподходящей ситуации.
— Говори, — велел император.
— Ты ведь Правитель, — тихо озвучил суть проблемы Монах. — Я не могу сообщить тебе принцип. Не должен.
— Я не знаю ни одного элемента этого принципа?
— Маркус говорил, что ни один Правитель его не знает.
Альден, тоже нервничая всё сильнее, размышлял. Наконец, решил:
— Слушай меня и ничего не делай. Переместись на два метра назад себя. Так, чтобы остаться у меня на прицеле. Если отклонишься больше чем на пару градусов, я приму меры. Ты меня понял?
— Да.
— Перемещайся.
Монах сформировал образ, задал параметры, вдохнул в него энергию. Почти никаких ощущений не последовало, только картинка перед глазами поменялась: словно порыв ветра пронёс его сквозь спинку скамейки и оставил ровно на два метра дальше, переведя в стоячее положение.
А затем произошло то, чего Монах не видел ни в одном из предположений, — у Альдена подломились ноги и он упал вперёд на колени.
— Ты Одиночка, — прохрипел император. Закашлялся.
— Я могу приблизиться?..
Вместо ответа Альден издал непонятный звук, который было совершенно непонятно как трактовать. Впрочем, он тут же сам пояснил:
— И ты меня ещё спрашиваешь?
Восприняв это как руководство к действию, Монах быстро подошёл к нему и взял за руку, помогая подняться.
Вновь оказавшись на ногах, император уставился на него выпученными глазами:
— Ты всё-таки Одиночка!
— Ну… да, — Монах пожал плечами.
— Ты действительно знаешь Маркуса?
— Да, всё, как я сказал. Я ни в чём не врал.
— Я… не сразу включил детектор. Поэтому не знал.
Помолчав, Монах рискнул поинтересоваться:
— Ты расскажешь, что сейчас было? Как-то совершенно непонятно.
— Ещё бы было понятно, — Альден невесело хмыкнул. — Я принял тебя за биоробота. Которому заложили сознание, нужную память и отправили ко мне с какой-то целью. Выведать информацию, например.
— Биоробота? — тупо повторил Монах. Правитель вздохнул:
— У нас тут война вообще-то. А на ней чего только нет.
Война. Диверсии.
— Я мог догадаться. Мог ведь… — Монах сокрушённо покачал головой. — Даже в голову не пришло.
— Тебе и не положено, ты ведь Одиночка, — на последнем слове тон Альдена едва уловимо изменился, словно он с величайшим трудом удержался от того чтобы вздрогнуть.
— Я не такой, как все, — к удивлению Монаха, его собственная фраза тоже прозвучала как-то странно. Как если бы в ней скрывался гораздо больший смысл, чем заложенный, и он об этом знал. Но боялся признавать.
— О да… Ещё ни с одним Одиночкой у меня такого театра не было. Пошли сядем?
Когда они оказались на скамейке, Монах на автомате дёрнулся, чтобы сложить ноги под себя, но вовремя опомнился: он не на своей территории. Нужно вести себя соответственно.
Альден, по-видимому, заметил его движение. Со вздохом сказал:
— Располагайся как хочешь. Не мне теперь ставить тебе правила.
— Ничего страшного, я сам виноват.
— В чём? Что я мог тебя убить?
Монаха передёрнуло, когда это слово, как конверт, вскрылось и развернулось в его сознании всеми гранями своего смысла.
— Думаю, да. Ты ведь не желал мне зла, а действовал по обстоятельствам.
— По обстоятельствам… — Альден махнул рукой. — Ты про свободу в понимании Правителей спрашивал? Вот она. Действия по обстоятельствам. Ничего нет, кроме этих обстоятельств. Как тебе со стороны? Нравится?
— Как так? — не понял Монах. Приготовился слушать.
— Ты всё ещё хочешь говорить об этом? — император слегка удивился. — Ну, смотри. Вот вас где-то полсотни человек, у вас есть определённая общая деятельность. Появляется специальный человек, который берёт её организацию на себя. Теперь сбор объявляют не каждый самостоятельно, а при возникновении необходимости говорят этому человеку: есть дело, нужен общий сбор. И человек сам всех собирает. Вкладывает свои силы в общее дело. Может такое быть?
— На добровольной основе. Если человек сам захотел этим заниматься, — Одиночка задумался. — И… если все одобрят эту идею: потому что кто-то может не захотеть посредника.
— Всё сугубо добровольно, — Альден быстро приходил в себя, и даже более, учитывая его первоначальное состояние. Закинув руку на спинку скамейки, он стал жестикулировать другой: — Допустим, он занимается этим всю жизнь. За это время успевает смениться… сколько? Пусть будет одна десятая часть всех Одиночек. Подойдёт?