Именно осознание того, чего она стоит, и убедило Оливию в том, что, покидая «Интерьеры от Пьера» и открывая собственное дело, она делает верный шаг.
Все произошло очень быстро. Оливия влюбилась в четырехэтажный на одной из улиц в Манхэттене, окруженный зеленью. Она собралась с силами, истратила часть полученного от Чарлза займа — и верхний этаж превратился в уютную квартиру, что положило конец ее многолетней жизни в тесной комнатенке, а нижние три этажа трансформировались в студию и выставочные залы, о которых она могла только мечтать.
Она так и назвала свой магазин: «Мечта Оливии».
Она сама оформила каждый квадратный дюйм помещения, так что уют и шарм отличали не только демонстрационные залы, как у Пьера. Он был мастер пускать пыль в глаза заказчикам, но нисколько не заботился о своих дизайнерах.
— Жизнь в соляных копях, — говаривала об их темной, угрюмой студии работавшая с Оливией Дольчи Чамберс. Они обе старались сделать их обиталище более уютным, но горшки с геранью и окантованные литографии не могли совершить невозможное.
— Если я когда-нибудь стану владелицей собственной студии, — сказала как-то Дольчи, — в ней будет миллион квадратных футов, окна во всю стену и потолок высотой в сто футов.
Оливия лукаво улыбнулась:
— А если я заимею свою, — сказала она, — в ней будет миллиард квадратных футов и потолок в тысячу футов. Стен не будет вообще. Только стекло, еще стекло, и еще больше стекла. Ну, как звучит?
— Божественно, — вздыхала Дольчи.
И вот теперь, благодаря Риа и Чарлзу, мечта стала явью.
Впрочем, возможно, не во всем, — улыбаясь, думала Оливия, отрывая взгляд от своего чертежного стола. Комната на втором этаже, в которой они теперь работали с Дольчи, была гораздо скромнее того, о чем они когда-то мечтали, но она была большая и светлая и окрашена в радующие глаза цвета.
— Ты счастлива, Ливви? — спросила ее Риа, когда подруги встретились, чтобы немного посидеть в баре после рабочего дня в «Мечте Оливии».
Оливия улыбнулась.
— И ты еще спрашиваешь? — ответила она вопросом на вопрос, и личико Риа тоже расплылось в радостной улыбке.
Да, Оливия была счастлива. Она собрала свои наброски, отодвинула стул и подошла к окну, подытоживая события, происшедшие в ее жизни после памятного дня рождения.
С того дня, когда Чарлз стал ее финансовой опорой, он держался как и подобает джентльмену. Он не дал ей ни малейшего повода пожалеть, что она решилась принять от него заем. Однако она не могла избавиться от ощущения, что тот Чарлз, с которым ее связывал бизнес, и тот, который ухаживал за Риа, были в определенном смысле разные люди. И почему Риа так старалась держать свою связь с ним в секрете?
Риа сказала, что так посоветовали Чарлзу его юристы — до завершения дела о разводе.
— А еще, — добавила она со вздохом, — из-за моих родителей. Ты же их знаешь, Ливви.
Оливия знала, слишком хорошо знала. Баскомы всегда обходились с ней очень любезно, но никогда не позволяли забыть, что она была подопечной их домоправительницы, и держали ее в доме как бы из милости.
— Ты имеешь в виду, — сказала она чуть погодя, — что они несколько консервативны.
Риа вздохнула.
— Замшелые и окостенелые, иных слов не подберешь. Если я расскажу им о Чарлзе, они с ума сойдут. Они скажут, что он слишком стар для меня, они ужаснутся тому, что он женат…
— Может быть, тебе обо всем этом тоже стоит подумать, — осторожно сказала Оливия.
— Тебе нужно лучше узнать его, Оливия. В нем больше энергии, чем в людях вдвое моложе его. Что же касается его брака, то он был в нем несчастлив многие годы.
— Значит, все это — эти отсрочки…
— …Необходимы, — твердо сказала Риа, — пока его бракоразводный процесс не завершится, и тогда мы поедем в Вегас и там поженимся, а затем поставим родителей перед свершившимся фактом.
Эти слова прозвучали так, словно Риа защищалась от чего-то, но Оливия вовсе и не собиралась вынуждать подругу оправдываться.
— Я всего лишь не хочу видеть тебя несчастной, — сказала она, и Риа сразу заулыбалась, перегнулась через стол и взяла Оливию за руку.
— Я знаю, — прошептала она. — О, Ливви, я так рада, что мы снова сблизились, я так скучала по тебе.
На самом деле они не были так уж близки, но у Оливии не хватало духу сказать об этом Риа, которая когда-то была ей скорее даже сестрой, чем просто лучшей подругой. Вместо этого она улыбнулась и крепко пожала ее руку.