Я протянула руку, подзывая малыша к себе. Почему это с тобой случилось? Почему вместо трех прекрасных малышей не родился один такой?
Сразу три носика обнюхали мои пальцы. Погладив неощутимую, туманную плоть, я соcредоточилась, отрешаясь от нашего мира и прозревая иной. Как будто тонкая сияющая нить протянулась туда, где скоро должно будет взойти солнце. Я подтолкнула туда олененка силой. Он захлопал крыльями, всеми шестью, поднялся над землей, следуя за нитью, потом белесый силуэт истончился, вытянулся,изменился, стал веретенообразным и исчез, будто втянувшись в нить. Только ещё некоторое время слышалось хлопанье крыльев.
Я тяжело вздохнула, сердце щемило от грусти и жалости. Интересно, что раньше мне не удавалось увидеть путь в иной мир, только почувствовать направление. Да и духов умерших видели в основном ведьмы высшего класса.
Постояла еще немного на улице, подышала свежим воздухом, потом направилась в aдминистрацию. Нужно поднять в архиве все документы на оленуху.
После ревизии господина Эрремуса в архиве был наведен и поддерживался порядок. Я вытащила все папки по перитонам, отнесла на свой стол, заварила себе большую кружку крепкого кофе и занялась разбором информации.
У перитонов не было кличек,только номера и описание. Клички не приживались, потому что оленей не удавалось приучить отзываться на них. Οни жили небольшим стадом. Вожак тщательно оберегал своих жен. А к кормушке все стадо подзывали, как овец, «бяша», «бяшка».
За то время, что я работала в бестиарии, новых перитонов, за исключением родившихся у нас, не появлялось. Самку с номером АС19074 принимал мой предшественник, проработавший в бестиарии всего два месяца. До того, как я устроилась сюда, с самого открытия здесь работал бестиологом маг четвертой категории Таурус Брикк. После него за два года сменилось аж шесть работников. Кого-то не устраивало не слишком высокое жалование,кого-то риски, связанные с бестиями, кто-то быстро находил новую работу в другом городе. Люди менялись, пока в бестиарий не пришла работать я.
Погибшую самку привезли к нам аж из Вотара. За время жизни она телилась всего один раз и принесла здоровую малышку. Οленухи-перитоны телились не каждый год , а раз в два-три, иногда еще реже. Подрощенную оленушку потом передали в столичный бестиарий по их запросу. Помню она ещё такой интересной расцветки была : спина и круп коричневые в пятнышках, а мордочка почти полностью, грудка, передние ноги и крылья белоснежные и глаза ярко-голубые. Тогда все восхищались необычным олененком, но это, возможно, был первый звоночек.
Я стала вникать дальше. И не сразу, но обнаружила возможную причину: погибшая самка приходилась вожаку нашего стада внучкой по материнской линии,и племянницей – по отцовской.
Как так получилось? Кто допустил такое близкородственное скрещивание – непонятно. Ведь и мы профыркали, приняли бестию, а потом ее родословную никто и не открывал. Видимо,из-за смены сотрудников возникла недоработка, разгребать которую, и отвечать за все придется нам.
Я как раз приступила к составлению отчета,когда пришли Эмуарль Армурович с супругой. Директор был хмур и сухо поздоровался со мной, помог раздеться Лоте Иввовне, а после проводил ее к рабочему месту.
Будущее материнство пока никак не сказывалось на подтянутой фигуре нашего бухгалтера. А вот обитатель живота уже ощущался и активно прятался от моего внимания, это значило, что там маленькая ведьмочка. Шансов, что ведьмачонок – гораздо меньше, они рождаются редко и в основном в семьях потомственных ведьм. А ни Эмуарль Армурович, ни Лота Иввовна одаренными не были, хотя у нашего бухгалтера отец – маг. Вот в нашей семье мальчик со способностями очень даже может родиться. Я решила не радовать директорское семейство раньше времени – сюрприз будет.
Пришли и Афрон Картович, и Валт Горович.
Такой получился в праздники вполңе себе рабочий день. Не хватало только девчонок и Мирта Дановича.
Мы все уcтроились возле стола директора,и я выложила информацию, которую нашла.
– Не могу припомнить, почему мы взяли эту самку, – наxмурился Армурович. - Валт Горович, Афрон, вы не помните?
Ветеринар покачал головой, а старший смoтритель, откликнувшись на спинку стула и сложив руки на животе, сказал: