Своим большим и указательным пальцами он с еле скрываемой похотью ласкал ее запястье. Шарлотта отдернула руку и отстраненно заметила:
— Такие вопросы меня мало интересуют.
Она глядела в окно, притопывая ногой от нетерпения.
Шарлотта почти не слушала болтовню Дельбреза. Страстное желание увидеть Тома, почувствовать, что он снова принадлежит ей, росло с каждой минутой. Уже сегодня! Почему нет? Она не задумывалась о побудительных мотивах, просто ей всеми силами хотелось осуществить свое желание видеть его именно сегодня, все равно в какое время.
Как любая женщина, Шарлотта была готова поддаться мгновенному импульсу. Все эти долгие прошедшие недели она стремилась к нему, ждала его. Она знала, что он вышел из тюрьмы, и ожидала, что он нанесет ей визит вежливости по поводу ее утраты. Но он не пришел. И сегодня он просто убежал, увидев ее. Откуда такое презрение в его глазах? Она должна его увидеть! Когда она будет с ним, все будет в порядке.
Затем у нее возникла мысль, что он, вероятно, женился на своей Мари и живет с ней, и она вдруг почувствовала огромное сожаление. И одновременно она была на волоске от того, чтобы решиться поехать на площадь Фюрстенберг.
Дельбрез наблюдал за ней.
— Вы, кажется, нервничаете, — сказал он.
— Боже сохрани, нет.
— Смею ли я надеяться, что из-за меня?
— Ну что же, давайте считать, что из-за вас.
— Если бы я был уверен в этом, то направил бы кабриолет прямо к моему дому.
— Вы забываете, что я в трауре.
Он схватил ее за руку.
— Маленькая обманщица, — сказал он.
Шарлотта не возражала. Ее мысли были с Тома. Через некоторое время она поинтересовалась, почему на улицах до сих пор так много людей. Дельбрез объяснил, что жители Парижа были возбуждены выборами и это вывело их на улицу так поздно.
— Страна охвачена волнениями, дорогая моя. Мы, журналисты, будем сегодня работать допоздна. Очень вероятно, что ваш друг Бек был на пути в редакцию своей газеты, когда в такой спешке выскочил из «Мабиля».
— Да, конечно, — выдохнула Шарлотта, и у нее подпрыгнуло сердце.
— Знаете, его маленькую газету финансирует женщина, наш общий друг. У нее щедрая душа, и она ужасная идеалистка. Она может выбросить целое состояние, только бы предоставить вашему дорогому Тома возможность печататься.
«Кто же такая эта богатая женщина?» — подумала Шарлотта.
— Вы работаете с ними? — спросила она, отлично сознавая, что вряд ли это так.
— Сейчас нет. Но сотрудничество возможно.
— И где обитает их знаменитая газета?
— О, она обходится малым. Редакция занимает мансарду на улице Сент-Андре-дез-Арт. Я только вчера проходил мимо этого дома с нашим общим другом. Большую часть времени они работают в кафе.
— Покажите мне где, — сказала Шарлотта, когда кабриолет повернул на мост Сент-Мишель. — Мне бы хотелось увидеть это место.
— Так вот чего вы хотите! — его голос неожиданно зазвучал жестко.
— Вы предпочитаете отказать мне в просьбе? — мило улыбнулась Шарлотта.
— Очень хорошо, — коротко ответил Дельбрез. Он высунулся, чтобы поговорить с возницей; кабриолет пересек старую мощеную площадь и повернул на темную узкую улицу.
— Должно быть, где-то здесь… Вот этот дом или следующий, я не уверен, какой именно… — сказал Дельбрез, указывая рукой на обветшалые старые дома.
Высунувшись в окно, Шарлотта увидела свет в окне мансарды.
— Может быть, этот?
— Может быть.
Она холодно посмотрела на него.
— Я пойду туда.
— Да, — сказал он. — Я это предвидел.
Его лицо ничего не выражало, лишь рот исказила кривая усмешка.
— Я должна увидеть месье Бека, — объяснила она.
— Конечно. — Его глаза насмешливо блеснули.
Его терзала не столько ревность, сколько сожаление о зря потраченных в тот вечер усилиях. Дельбрез не любил, когда женщины ставили его в глупое положение. И тогда насмешкой можно было сильно его ранить. В тот момент Дельбрез почувствовал себя словно выставленным на посмешище.
— Очень хорошо, — с нескрываемой горечью сказал он. — Бегите, моя милая, и позвольте ему поцеловать вас. Но в следующий раз выбирайте себе другого проводника.
— Вот те на! — легко отпарировала она и пораженная такой вульгарностью добавила: — Куда же делось ваше хваленое бесстрастие?
— Ну и дурака вы из меня сделали, — взорвался Дельбрез. — Но, осмелюсь сказать, это будет для меня уроком. Ну, чего же вы ждете? Ваш калека будет счастлив видеть вас. Желаю приятно провести время и думать обо мне.
— Не подождете ли вы меня? — вдруг сказала она, положив ладонь на его руку.
Дельбрез гадко улыбнулся.
— Неужели вы не боитесь, что я потребую плату за ожидание? — спросил он с грубой иронией.
Его зубы бело блеснули под тонкими усами. Он привлекателен, подумала она, и даже очень. Она знала, что, когда она вернется, он приложит все усилия, чтобы провести с ней ночь, и ей будет нелегко избежать этого. Но она не боялась рискнуть, ибо была уверена, что найдет выход. Она не боялась потому, что его обаяние не имело над ней власти.
— Тогда идите, — коротко сказал он. — И не задерживайтесь. Ненавижу ждать женщин.
Он зажег сигару и наблюдал, как она на мгновение задержалась на тротуаре перед облупившейся дверью. Он был слишком игрок, чтобы так легко сдаться.
Шарлотта толкнула тяжелую дверь и скользнула в узкий грязный проход, освещенный единственным мерцающим газовым фонарем. При виде замусоренной лестницы она чуть не повернула обратно, однако начала подниматься, опасаясь, что за освещенным окном совсем не обязательно находится редакция газеты Тома. Но ей хотелось проверить. В случае ошибки она могла бы придумать какое-то извинение.
На старой обшарпанной лестнице было темно и стоял прогорклый запах кухни. Взбираясь, Шарлотта придерживалась одной рукой за грязные перила.
«Должно быть, я сумасшедшая, — подумала она, — что так бегаю за мужчиной, ищу его в темном старом доме посреди ночи». Но желание увидеть Тома было настолько горячим, что все окружающее перестало иметь значение: она думала только о предстоящей встрече. Шарлотта никогда не была способна сопротивляться собственным сильным желаниям. Ни сама жизнь, ни вдовство или просто тревога не смогли излечить ее от детского стремления к немедленному удовлетворению своих желаний.
Она не помнила, как дошла до верха этой мрачной лестницы, но в конце концов она очутилась на уровне мансарды, где газовая лампа, висящая рядом с разбитым окном, бросала тонкий луч света. Все двери были одинаково узкими и грязными, и все были закрыты.
Именно в тот момент Тома, работавшему в комнате, показалось, что пришел Шапталь, и он открыл дверь.
Прямо перед ним была Шарлотта.
Они стояли совершенно неподвижно, глядя друг на друга.
Шарлотта не решалась шагнуть вперед. После ее долгого восхождения по лестнице, когда она нашла его наконец стоящим именно в таком состоянии, как и ожидала, она, казалось, потеряла дар речи. Не могла даже посмотреть на него. Между тем его лицо превратилось в какую-то застывшую маску. Он даже не попытался сказать что-нибудь или улыбнуться.
Все прежние сомнения Шарлотты относительно причин его бегства из кафе вернулись к ней. Ее охватила паника. Она безуспешно старалась найти слова, которые вернули бы их к прежним дружеским отношениям. С ужасом глядела она на Тома, а он все с той же неприязнью смотрел на нее. Перед возвращением в офис он выпил вина.
— Тома… — наконец пробормотала она, так слабо, что он скорее догадался, чем услышал, как она произнесла его имя. — Тома, — снова сказала она, силясь не обращать внимания на его ужасный взгляд. — Я узнала ваш адрес у Дельбреза. Я… я увидела свет и поднялась… под влиянием момента.
— Вам не стоило беспокоиться, — проскрежетал Тома.
— Я хотела увидеть вас, Тома… Я хотела… Вы ушли так быстро, только что, в «Мабиле»…
— Мне нечего сказать вам.
Было так глупо стоять на продуваемой насквозь лестничной площадке и обмениваться недружелюбными словами. Тома не пригласил ее в комнату. Напротив, он, казалось, всеми средствами старался преградить ей путь. Шарлотта пыталась отыскать хоть какую-нибудь причину его враждебности. Последний раз они расстались не врагами.