— Во как! — Николай сложил листок и бережно пригладил его рукой. — Писал, понятно, Руслан, и что речь о Владе идет, тоже понятно. А теперь скажите мне, други, за какие такие заслуги мужики у метро «Пушкинская» раздают начинающим скинам по двести баксов?
— Наркотики? — предположил Сева. — Или, может, заказные драки. Пишут, что можно скинхедам за несколько сотен заказать погром, если надо, например, конкурентам насолить. Или митинг, может, заказной, пикетировали же скины «Макдоналдсы», например…
Николай не согласился:
— За заказные драки и заказные митинги рядовому скинхеду никто платить не станет, а за неполных два месяца, что Влад пробыл в скинах, вряд ли он успел выдвинуться на руководящие должности.
— Могли за вербовку новых членов в банду платить, — продолжал размышлять Сева. — Или наркотики все-таки? На какие шиши, кстати, эти штурмовые бригады вообще существуют?
— Эй, шеф, скажи что-нибудь? — попросил Щербак. — Я-то думаю, что нам надо все свои усилия теперь на этом мужике у «Пушкинской» сосредоточить. Чем бы там Влад деньги ни зарабатывал, а Руслан, скорее всего, именно этого мужика мочить собирается… я так думаю, а ты что думаешь?
— Я думаю, садитесь-ка вы писать отчеты о проделанной работе, — ответил Денис. — Потому что Пухова, возможно, уже завтра откажется от наших услуг.
— Вот так всегда! — возмутился Николай. — На самом интересном месте. Мы, можно сказать, пацана уже нашли, а лавры теперь другим достанутся…
— Хочешь, езжай на «Пушкинскую», если Руслан стоит там с табличкой «Ищу мужика, который давал моему брату деньги», тащи его сюда, — предложил Денис. — Только отчет вначале напиши все-таки.
— А ты все-таки спроси у дядюшки или у Лисицына: письмо это фигурирует в деле? — пробубнил обиженно Щербак. — Может, этого мужика уже без нас нашли и все про него выяснили?
Денис позвонил и дядюшке, и Лисицыну, и Шульгину. По каждому из начатых направлений действительно нужно было поставить хотя бы временную точку.
Лисицын о письме Руслана ничего не знал, в деле о погроме оно точно не фигурировало, и никакой денежный мужик не разрабатывался. Дядюшка тоже, естественно, ни о каком письме слыхом не слыхивал, но разумно заметил, что если письмо было отослано и получено, то оно должно было быть где-то зарегистрировано — это обязательная практика. Только если пришло оно не в МУР и не в секретариат МВД, а в какой-нибудь райотдел милиции, то на поиски регистрационной записи могут уйти дни, если не недели.
С Шульгиным разговор не получился. Денис с большим трудом смог дозвониться ему только на мобильный и едва успел спросить, не отрабатывались ли сотрудниками фонда контакты Руслана с бритоголовыми друзьями Влада, как Шульгин, сославшись на звонок по другой линии, отключился. Но версия его заинтересовала, и он пообещал все узнать и перезвонить.
Ресторан «Ямайка»
13 ноября
При входе в ресторан «Ямайка» стояли швейцар Максимилианыч (хорошо под шестьдесят) и сержант милиции Шура (едва ли за тридцать), курили и беседовали за жизнь. В ресторане вечером намечался банкет в честь выпускников университета Лумумбы. Но пока что было еще рано, первые гости намечались через час-полтора, никак не раньше, так что можно было расслабиться.
Шура и Максимилианыч комфортно рассуждали о национальной политике.
— Это что, — говорил Максимилианыч. — Вот при Усатом были времена…
— При Сталине, что ли?
— Ну. Не перебивай старших. Тогда всех умели к ногтю прижать. Чуть что — японский шпион! Чуть что — прихвостень империализма!
— Я что-то не пойму, вы одобряете или нет? — горячился Шура.
— Не перебивай старших. Дело не во мне. Дело в том, что каждый знал свое место. Вот мыслимое ли дело — банкет для иностранцев в центре Москвы?! А вдруг — враги?! А мы им — все условия?! Считаешь, это правильно? Считаешь, это по-государственному?