С каждым рывком платформы солнце становилось всё жарче и жёстче, и вокруг не было ни островка тени, где можно было бы спрятаться. Гвен казалось, что от неё сейчас останется только высохшая шелуха, что её тянут в прямо вглубь светила.
Ощутив последний сильный толчок, Гвендолин открыла глаза и поняла, что снова уснула. Кочевники снова осторожно подняли её и всех её людей и переложили на полотняные носилки, чтобы затем перенести с платформы на парапеты. Наконец, Гвендолин почувствовала, что её опустили на каменный пол, где она и лежала лицом вверх, жмурясь от солнца. Она была слишком истощена, чтобы поднять голову, и не знала, проснулась ли она или ещё спит.
Вокруг неё собрались дюжины рыцарей в безупречно начищенных латах и кольчугах. Они с любопытством смотрели на неё сверху вниз. Гвен не понимала, как эти рыцари оказались в Великой Пустоши, в этом затерянном уголке пустыни, и зачем они несли караул на вершине огромной скалы под беспощадными лучами обоих солнц. Как они выживали здесь? Что охраняли? Откуда у них были такие царские доспехи? Не было ли всё это её сном?
Даже в Кольце, где соблюдали древние воинские традиции, мало кто мог похвастаться подобным обмундированием. На рыцарях были самые замысловатые доспехи из всех, что Гвен доводилось видеть: разные их части были отлиты из серебра, платины и ещё какого-то неизвестного ей металла, и покрыты затейливыми гравировками. Оружие было им под стать. Эти люди явно были профессиональными воинами. Они напомнили Гвен о дне, когда её, совсем ребёнка, отец взял с собой в поле на армейский сбор. Он показал ей своих солдат, выстроившихся идеально ровными длинными рядами, излучавших мощь и величие. Гвен тогда не могла поверить в то, что такая красота вообще существует, что это происходило наяву. Может, она умерла, и попала в свой персональный рай?
Но тут она услышала шаги, и один из рыцарей вышел вперёд, снял шлем, и взглянул на неё ярко-синими глазами, полными мудрости и участия.
Ему было около тридцати лет, голова его была абсолютно лысой, а подбородок украшала короткая светлая борода, и при этом он был очень хорош собой. Судя по доспехам, он был старшим офицером.
Рыцарь повернулся к кочевникам.
"Они живы?" – обратился он к ним.
Вместо ответа один из кочевников потянулся посохом и легонько толкнул Гвендолин, и та шевельнулась. Больше всего ей хотелось сесть, поговорить с ними, узнать, кто они, но она была слишком измучена, а в горле было слишком сухо, чтобы хоть как-то их поприветствовать.
"Невероятно", – сказал другой рыцарь, и, звеня шпорами, подошёл ближе. Всё больше и больше его соратников окружали Гвен и её людей, разглядывая их, как диковинку.
"Это невозможно", – сказал кто-то. "Как им удалось выжить в Великой Пустоши?"
"Они бы не смогли", – подал голос другой. "Наверное, они дезертиры. Они каким-то образом прорвались через Перевал, заблудились в пустыне и решили вернуться".
Гвендолин попыталась ответить, рассказать ему обо всём, что случилось, но не смогла собраться с силами, чтобы произнести хоть слово.
После короткого молчания слово взял командир рыцарей.
"Нет", – сказал он уверенно. "Посмотрите на гравировку на его доспехах", – он толкнул Кендрика носком своего ботинка. "Это не наши доспехи. Но и не имперские тоже".
Все рыцари потрясённо переглянулись.
"Откуда же они, в таком случае?" – спросил кто-то с удивлением в голосе.
"И как они узнали, где нас искать?" – добавил другой.
Их командир обратился к кочевникам.
"Где вы их нашли?" – спросил он.
Кочевники наперебой запищали в ответ, и Гвендолин увидела, как глаза рыцаря округлились.
"По другую сторону песчаной стены?" – переспросил он. "Вы уверены?"
В ответ он получил утвердительный писк.
Командир повернулся к своим подчинённым.
"Я думаю, они не знали, что мы здесь. Им просто повезло, что кочевники нашли их и принесли сюда ради награды, приняв за наших".
Рыцари обменялись взглядами, по которым было ясно, что раньше ничего подобного не случалось.
"Мы не можем взять их к себе", – сказал один из рыцарей. "Вы же знаете правила. Впустить их означает оставить след. Мы не должны оставлять никаких следов. Никогда. Нужно отправить их обратно в Пустошь".
В наступившей долгой тишине было слышно только завывание ветра, и Гвендолин чувствовала, что они колеблются в своём решении. Её не нравилось, что пауза настолько затянулась.
Гвен попыталась подняться в знак протеста, сказать им, что они не могут отправить их назад в пустыню, просто не могут. Только не после всего, через что им пришлось пройти.
"Если мы не примем их, они погибнут, – заговорил наконец командир, – а наш кодекс чести предписывает помогать нуждающимся".