Время шло, мы сосредоточились на семье. Мы радовались, пока растили детей. Когда наши дети выросли, став сильными воинами и охотниками, мы брали их в свои битвы. Я гордо смотрел, как они сражались, и исцелял их прикосновением амулета Дамона к их коже.
Один за другим они покидали нас. Это было печально, мы навещали их, как могли, но со временем наши дети и внуки умерли. Они прожили дольше смертных вокруг них. Они были лидерами в своем, и мы ими гордились.
Мы побывали на всех похоронах, рождениях и свадьбах. Порой открыто, как родители, а потом как незнакомцы. Когда следить за нашими потомками уже не получалось, мы оставили это дело, хотя через камни правды ощущали, когда сталкивались с людьми, в которых была частичка нас.
Каждые десять лет в нашу годовщину я добавлял подарки Ане. Дерево манго выросло под ее заботой, и я срывал спелый плод и садил новое дерево, пока не выросла большая роща у горного дома. С помощью Иньбайлуня, белого дракона, я смог добавить еще черного жемчуга на ее ожерелье.
Мы навещали фениксов, и каждая новая птица давала перо. После сотни лет традиции магия в каждом подарке выросла, и мы поняли, на что смотрим. То были дары Дурги. Одна жемчужина стала Жемчужным ожерельем. Пояс из перьев феникса стал Огненной вервью. Зеленую вуаль она носила чаще всего, и магии в ней стало еще больше. Она стала Волшебным шарфом.
Однажды мы шли по роще манго, забыли стать невидимыми. Я притянул Ану под ветви и поцеловал. Мы уходили, и я заметил что-то сияющее на высокой ветви дерева. Ана подняла руки, нас окружил пузырь, и мы взлетели. Среди плодов манго сиял Золотой.
Она сорвала его и протянула мне с улыбкой. Теперь у нас были все дары, и мы знали, откуда ни. Их сплели время, любовь и магия.
История богини и тигра изменилась со временем, и люди забыли. Молитв стало меньше. Ана впервые заболела с того времени, как приняла роль богини. Я в тревоге отыскал Кадама.
Он смешал ей напиток. Когда я спросил, что это, он ответил:
— Сома. Напиток богов.
— Тот, что ты мне тогда дал?
— Да. Она восстановится, Кишан, но, боюсь, ты лишишься части энергии, она будет брать у тебя силу исцеления. Помнишь, как Келси исцелила Рена?
— Да, — ответил я с надеждой.
— Ты можешь делать так через свою связь. Но оставь и себе немного. Она не выживет без тебя.
— Я это сделаю, — сказал я. — Бери, что нужно.
— Кишан, — сказал Кадам, — ты знаешь, что вы не бессмертны. Ана владела большой силой веками. Это отразилось на ней. Она начинает стареть.
— Я возьму больше эликсира русалки. Я попрошу помощи у фениксов.
— Эликсир больше на ней не работает. У нее выработался иммунитет. И сок огнефрукта тоже. Это природа. Прости, сын, но тело Аны устало. Ее энергия угасает. Ей нужны твои запасы, чтобы исцелится.
Я смотрел на милую жену, коснулся пальцами ее волос. Она выглядела такой же юной, как в день нашей свадьбы. Если ее глаза не были такими же яркими, а кожа — упругой, то я списывал это на болезнь. Ана не старела. Я не мог принять слова Кадама. В этот раз он ошибался.
— Рен не старел. И ты жил долго, — отчаянно спорил я.
— Я вел тихую жизнь почти все время. У Рена был тигр и дар Джесубай, — объяснил он. — Амулет Дамона дает долгую жизнь, особенно тебе и Рену, принявшим сущность тигра. Но вы с Аной прожили много-много лет. Еще дольше, если учесть, сколько вы провели в другом времени. И ты брал силу амулета так, как никто не может. Ана всегда делилась с тобой силой, — сказал он. — Через связь вы обменивались ею свободно, совершили для человечества много великих дел, но теперь это ее сжигает. Она ощущает груз смертности.
— Уверен?
— Да, — Кадам коснулся ее плеча, и я увидел что-то еще в его глазах.
— Что такое? — спросил я.
— Я хочу извиниться.
— За что? Ты не был причиной этого.
— Нет. Но я ускорил процесс.
— О чем ты?
— Если бы… ты не спас меня из могилы, вы бы жили еще дольше вместе. Боюсь, спасение жизни Рена и меня стоило вам многого. Мы забрали у вас много сил. Это ужасно, сын. Я не могу исправить это, так что не могу ждать твое прощение.
Я взял ее за руку, она извивалась в лихорадке. Я прижал ее пальцы к губам. Мы долго молчали.
— Не важно, — тихо сказал я ему. — Ана хотела бы, чтобы я тебя спас. Я знал, что будет цена.
Кадам кивнул и остался со мной и Аной на ночь. Я пытался узнать у него, сколько нам осталось, но его блестящие глаза ничего не выдавали. У нас могли быть века, годы, месяцы, дни. Незнание было хуже всего.