«Злодей, — прошипела Ана. — Я рада, что демон мертв».
Я согласился. Мы слушали их планы, потом пошли за старым мной наружу, пока он не нашел Джесубай. Она бросилась в его объятия, убрала вуаль, и Ана удивленно охнула.
«Она милая, — сказала Ана. — Твои воспоминания о ней были неточными».
«Так часто с воспоминаниями. Я любил Келси, когда ты видела моими глазами Джесубай. Это повлияло на воспоминания. Но ты права, Джесубай была красивой», — я смотрел, как они обнимаются. Лицо Аны оказалось нечитаемым. Она ненавидела Джесубай? Ревновала? Если бы Ана была в руках незнакомца, я бы не знал, что делать. Задушил бы его, наверное. Но Ана только смотрела.
И я смотрел на девушку с сиреневыми глазами, которой было всего шестнадцать. Джесубай была бы хорошей парой для меня или Рена в том времени. Но теперь, века спустя, она казалась мне очень юной. Если заглянуть в зеркало, я почти не отличался от юноши, что держал Джесубай, но мои глаза показывали возраст. Я нес годы внутри. Они меняли меня, как могли менять следы на плоти.
Столько всего произошло с тех пор. Я ощущал себя другим человеком. Мое тело было юным, но душа была очень старой. Я смотрел на них, и сердце ныло. Не от любви к девушке, что была дочерью монстра, а от печали, что жизнь так рано оборвалась.
— Что происходит? — Джесубай отпрянула от объятий.
Юный я объяснил:
— Твой отец сказал выступить открыто, и он верит, что Рен будет сговорчивее, если мы втроем будем действовать единым фронтом. Мой брат — технически узник твоего отца, но он уверяет меня, что только угрожает Рену, пока тот не даст желаемое. А потом он подпишет новый брачный договор.
— Но…
Локеш пришел к ним.
— Ах, вот ты где, дорогая.
Было очевидно, что Джесубай боится отца. Она опустила вуаль, как только услышала его голос, и понурила голову. Быстро отпрянув от любимого, Джесубай опустила ладонь на руку отца.
— Прости, Кишан. — сказал Локеш. — Я отведу дочь в ее комнату отдохнуть и переодеться перед разговором с твоим братом.
— Конечно, — сказал старый я.
Я старался держаться на расстоянии, мы оставили прежнего Кишана и пошли за Джесубай и Локешем. Он повел дочь по каменным ступеням. Три запертые двери разделяли ее комнату и сад, он не дал Джесубай шанса сбежать.
Джесубай и Локеш вошли в ее комнату, дверь за ними закрылась. Мы решили подождать снаружи. Мы слышали обрывки разговора, тихие угрозы. Ана хотела войти, когда дверь распахнулась, и Локеш вышел. К Джесубай пришла няня, и мы решили пойти за Локешем.
Отец Джесубай запер ее дверь и пропал за следующей. Мы хотели пойти за ним, но услышали тревожный голос девушки из-за двери. Джесубай говорила довольно тихо, солдаты снаружи не слышали, но не богиня с ее тигром.
— Я так боюсь! — сказала она. — Он убьет их!
Ана посмотрела на меня. Я сжал ее ладонь. Служанка успокаивала Джесубай, а мы пошли по двору, прошли сквозь стены замка и добрались до Локеша в тронном зале с его советником.
— Когда приведешь его, — сказал Локеш, — он должен сразу увидеть Джесубай. Два влюбленных принца порвут друг друга, чтобы дать мне желанное.
— Конечно, и когда они умрут, я получу свою награду?
— Да, да, моя дочь будет твоей. Иди. Готовь узника.
Мужчина ушел, Локеш запер дверь на засов, поднял руки и тренировался управлять силой амулета. Ана следила за ним. Сила не давалась Локешу. Мы ощущали, как амулет противится его приказам.
«Это не его амулет, — сказала Ана. — Он с ним борется».
«Да».
«Локеш и его предки не должны были обладать силой. Они лишь заботились об амулете, — мы смотрели, как Локеш споткнулся. Вены на его руках были почти черными под кожей. — Он разрушает его, — сказала она. — Сводит с ума, как и говорил Кадам».
«Он и на Кадама так подействует?» — спросил я.
Ана прикусила губу.
«Чем больше силы используется, тем сильнее разрушается носитель. Но у Кадама только одна часть, — она взяла меня за руку. — Мы будем приглядывать за ним».
«Что тогда защищает нас?» — спросил я.
Она многозначительно посмотрела на меня. Вот только я не знал, что именно она хотела этим сказать.
«Может, однажды мы узнаем», — тихо ответила она.
Локеш был потным после часа упражнений с амулетом. Он вытер лоб полотенцем, в дверь постучали. Он распахнул ее.
— Что такое? — прошипел он.
— Ваша дочь готова. Она даже сейчас с юным принцем. Я подумал, что лучше их не оставлять одних надолго.
— Очень умно, — сказал Локеш. — Дай мне минуту и приводи их.
Мужчина пропал, и Локеш силой амулета остудил себя. Он укутался в мантию, пригладил волосы. Слуга вошел, кланяясь, и провел Джесубай и старого меня в зал.
Я выглядел гордо. Счастливо и уверенно. Да, я переживал за Рена, но меня больше беспокоила девушка рядом со мной. Ана была права, мои воспоминания о Джесубай не были точными. Тогда я видел только ее красоту. Доброту ее глаз. Ее любовь ко мне. А теперь я видел страх за румянцем ее щек, дрожь губ, что портила ее улыбку, и непролитые слезы, от которых блестели ее глаза.
Они сели, и Локеш дал последние указания, солдатам отдали приказы, и в зал привели Рена. Тот был избитым, но не так, как после пыток в будущем. Рен еще был полон надежды и наглости. И когда он увидел меня на троне с Джесубай, когда узнал о нашем предательстве, его гнев и печаль были пустяками по сравнению с утратой Келси.
Рен сказал:
— Почему вы, почти семья мне, обошлись со мной так… неучтиво?
— Мой дорогой принц, — ответил Локеш, — у вас есть то, что я хочу.
Я скривился, но слушал слова Рена. Он словно задавал вопросы мне, а не Локешу. Да, отец Джесубай причинил нам боль, но теперь это делал я. Я, Кишан, был тем, кто заставил его страдать годами.
— Это не оправдает поступки, — сказал Рен. — Нашим королевствам не быть едиными? Все, что у меня есть, стало бы вашим. Нужно было лишь попросить. Зачем вы это сделали?
Зачем? Хоть мой брат не видел меня, я подошел к нему и опустил призрачную руку на его плечо. Мы смотрели на Локеша, он потирал челюсть. Я всегда должен был вот так стоять с Реном. Братья. Бок о бок.
— Планы изменились, — сказал Локеш. — Твой брат хотел бы взять в жены мою дочь. Он обещал мне награду, если я помогу ему достичь этой цели.
Они говорили. Мои руки чесались. Я хотел остановить Локеша. Здесь. Сейчас. Но я не должен был. Я должен был принять решение. То, что повлияет не только на мою жизнь, но на жизни всех, кого я любил.
Юный я прошипел:
— Я думал, мы договорились. Я привел брата, потому что вы клялись, что не убьете его! Заберете амулет, и все.
— Стоило уже понять, что я забираю желанное, — ответил Локеш.
Я всегда забирал? Я забрал Джесубай. Забрал Келси. Теперь была Ана. Если я решу оставить силу амулета, я заберу ее выбор? Рена?
И тут я услышал это.
«Я буду рядом, брат».
Я потрясенно посмотрел на Рена, глядящего в глаза старого меня. Это был мой голос или Рена? Мы всегда были соединены через амулет, или я услышал отголосок мыслей прошлого себя? Я не знал.
Вопль Локеша привлек внимание к нему.
— Может, вам стоит показать мою силу. Джесубай, подойди!
Бедняжка скулила, ерзала на троне, пока он подходил. Рен поступил как герой, вмешался и отвлек ее отца на себя.
Мой брат завопил:
— Вы — кобра, что ждет в корзине момента напасть, — он посмотрел на Джесубай и на прежнего меня. — Не видите? Вы освободили кобру, и мы укушены. Его яд теперь в нашей крови, он все разрушает.
Иронично, что кобра и погубила Локеша. Была бы тут Фаниндра.
— Хочешь услышать ее крики? — пригрозил Локеш, безумие накрывало его. — Обещаю, она делает это хорошо. Я предлагаю выбрать в последний раз. Отдай мне амулет.