Я выбрался из-за скрытой панели, вбежал в главную комнату и крикнул:
— Анамика!
Ответа не было. Скользя на мраморе, сминая углы дорогого ковра, каким король выразил благодарность богине Дурге за помощь с преодолением засухи, что мучила его народ, я проверял комнату за комнатой, мой голос разносился по просторному дворцу.
Горный дворец, что Локеш создал для себя, лучше всего описывали слова богатый и поразительный. Вырезанный в горе, полный богатств, о каких я и не подозревал, он был мечтой жадного короля.
Я любил открытые пространства, но дом Локеша притягивал меня. Он был красивым. Стены обрамляли драгоценные камни, что злой волшебник вызвал из земли.
Трон Дурги, сделанный из розового алмаза, был впечатляющим, как и зал, где она принимала послов, но весь замок мне казался стерильным и холодным. Анамика старалась сделать большие залы уютнее, но потолки в комнатах были далеко наверху, а делиться богатствами было не с кем, и это вызывало одиночество. Я бродил в нем, словно пчела в заброшенном улье. Место казалось неправильным, лишенным гула нормальной жизни.
Если подумать, Локеш был вдвое выше человека, когда жил здесь, так что размер этого дворца был необходимостью. Он соединил свое тело с буйволом и стал чудищем, которому требовалась большая кровать и камин, где можно было приготовить трех оленей бок о бок, и там была моя комната.
Я недовольно пошел обратно к тронному залу и крикнул снова:
— Анамика!
Я ощутил ее присутствие раньше, чем услышал.
— Чего раскричался? — раздраженно спросила она.
— Где ты была?
— Я…
Я смотрел на нее, щурясь.
— Помогала кому-то, не сказав мне?
Она упрямо вскинула голову.
— А если и да?
Я провел рукой по волосам с раздражением.
— Ты знаешь правило, Ана. Не уходить без меня. А если бы что-то произошло?
— Ты был занят мрачным настроением. И тем людям требовалась помощь. Там был пожар и…
Я перебил:
— Даже если бы вся нация горела, по правилу ты должна была сначала найти меня.
Она выдохнула и пробубнила:
— Ладно, — склонилась и сняла сапоги. — В следующий раз я заставлю тебя сопровождать меня. Это тебя удовлетворит?
— Да.
Она сняла заколку, удерживающую волосы, и волны черного шелка упали на ее спину. Я смотрел, как она водит ладонями по волосам и радостно вздыхает, расслабляясь.
Она повернулась и сообщила, что примет ванну и пойдет спать, и я поплелся за ней. Она заметила, оттолкнула мою руку и прижала ладонь к моей груди, словно прогоняя.
— Это не было приглашением, — сказала она.
Тепло от ее прикосновения растеклось по мне, вызывая глубокое удовлетворение. Сила текла между нами, гудела, как собирающаяся буря. Чем ближе она была к моему сердцу, когда касалась, тем сильнее было ощущение. Я задумался на миг, была ли связь Рена и Келси такой же сильной. А потом я вспомнил, что не хотел об этом думать.
Я отошел от нее, потирая руку, и парировал:
— Я бы и не принял. Ты не стала бы даже тереть мужчине спину.
Ее шея покраснела, ее вспыльчивый характер взорвался.
— Я прекрасно знаю, что ты предпочитаешь нежных и податливых женщин. Поверь, я не испытываю ни малейшего желания видеть твою голую спину, тем более, тереть ее за тебя!
Я вскинул руки, сдаваясь.
— Ладно. Успокойся. Прости, что разозлил. Я просто думал, что лучше амулету побыть у меня, пока ты будешь купаться. Если что-то произойдет, я об этом позабочусь, пока ты будешь отдыхать.
— А как же желание разбираться со всем вместе?
— Если это важное, я тебя найду, — я улыбнулся. — Даже если ты будешь только в пене.
Она зашипела:
— Ты не помешаешь мне принимать ванну, — она заманчиво прикусила губу, размышляя. Когда она принимала решение, ее зеленые глаза всегда загорались. Те глаза посмотрели на меня, она быстро отвела взгляд.
— Ана, если бы я не знал тебя лучше, я подумал бы, что ты покраснела.
— Богиня Дурга не краснеет, — заявила она, вскинув голову.
Я рассмеялся.
— Еще как краснеет.
Он недовольно зарычала, сорвала амулет с шеи и вложила мне в руки.
— Бери, но не трогай меня остаток ночи.
— Договорились, — она отвернулась. — Хороших снов, Ана, — сказал я ей в спину. Она замерла и кивнула, а потом завернула за угол.
Я только грозился помешать ей, потому что знал, что это отвлечет ее от странности просьбы подержать амулет, но я не мог отрицать, что увидеть ее в пене было бы приятно. Я застыл на месте, смотрел вслед минуту, потирая челюсть и улыбаясь, а потом я вспомнил, что у меня было дело.
«Келси!».
Я в два счета вылетел из дворца и силой амулета перенесся к тому месту в лесу, где оставил Кадама.
Деревья закружились вокруг меня — и это вызывало тошноту — а потом остановились. Я надеялся, что место правильное.
— Кадам? Кадам? — закричал я.
Он тут же появился.
— Прости, что заставил ждать. Мисс Келси переживала за меня.
— Она… ты ее видел?
— В своем времени — да.
Я отогнал смятение и решил не уточнять.
— Ты говорил об указаниях?
Он взял меня за руку и кивнул.
— Слушайся меня и спаси ее в нужный момент.
Я хмуро сказал:
— Не думаю, что мне хватит этой инфор…
Лес закружился, с болезненным рывком я полетел из прошлого в будущее. Когда мы прибыли к месту, что он выбрал, нас все еще окружали деревья, а ноги погрузились глубоко в снег.
— ….мации.
Я упал на колено от силы прыжка во времени, Кадам что-то прошептал, и его галстук стал тысячью цветных нитей. Волшебный шарф слушался его, вскоре мы казались в современной зимней одежде. Закончив, Шарф стал шерстяной версией себя красного цвета. Кадам перебросил конец шарфа через плечо и сказал:
— За мной.
— Почему я не отключился? — спросил я, шагнув вперед, сила быстро возвращалась.
— Амулет Дамона делает переход проще, а я перемещался уже столько раз, что привык к эффектам. Ты тоже привыкнешь.
Густые хвойные деревья вокруг нас были обильно присыпаны снегом, были красивыми, ведь на солнце снег искрился красными цветами, напоминая мне о щеках Келси. Мы быстро вышли из леса и наткнулись на базу отдыха. Цвет зданий и крыша подражали горе за ними.
— Мы же не в Гималаях? — спросил я, хотя уже знал ответ.
Кадам покачал головой.
— Это гора Худ.
— Орегон, — сказал я под нос.
Я растерялся, а потом вспомнил, что Келси не любила снег. Может, так было, потому что на нее напал медведь по пути к духовным вратам на горе Эверест. Но, если я не ошибался, она не любила и «снежный спорт», а это место для него и было создано.
Десятки людей, включая детей, шли к зданиям с лыжами или сноубордами, готовясь к ночи. Они были в одежде разных цветов, но она точно была из времени Келси.
Они заходили в главное здание, обрамленное двумя ярко сияющими крыльями, что тянулись в стороны. Судя по десяткам окон, эти крылья были комнатами гостей. Теплый свет лился из здания, фонари озаряли путь, когда солнце скрылось за горизонтом. Мы скоро догнали группу с их снаряжением на плечах и пошли с ними в здание.
Отряхнув сапоги на матрасах у входа, Кадам привел меня к каменному камину и заставил сесть.
— Не вставай, — сказал он, — пока я не скажу, — с такими странными указаниями он оставил меня одного.
Официантка принесла мне кружку горячего шоколада с взбитыми сливками и корицей, и это явно заказал Кадам. Огонь и шоколад согрели меня, но сердце колотилось, я знал, что снова увижу ее.
Келси, которую я так любил, вот-вот придет. Я продумывал свои первые слова.
«Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть. Я очень скучал. Я ошибся. Прошу, вернись ко мне. Я люблю тебя».
Я все еще не был уверен, какие слова вылетят из меня первыми, но и не переживал. Если я просто снова увижу ее, я пойму, что сказать. Семья вошла с чемоданами и остановилась у кресел, где сидел я. Мать робко улыбнулась мне, отец окинул взглядом, пока собирал их вещи в кучу, а потом он сказал юной дочери: