Соломон и Суламифь – не просто один из библейскмх сюжетов. Эта притча, и следующая за ней «Песнь песней», приписываемая царю Соломону, увековечившему свою любовь к скромной девушке с виноградника, – это любовь на все времена.
Она пережила века и тысячелетия, она дожила и до нашего времени, и это означает, что чувства царя Соломона и простой девушки Суламифь были глубокими и искренними. То, что было между ними, имеет право называться настоящей любовью. Пророческими оказались слова Соломона на смертном одре возлюбленной: «Клянусь тебе, Суламифь, имя твое во многие века будет произноситься с умилением и благодарностью»
Царь Соломон был известен своим умом, смелостью, добротой и ненасытным стремлением к знаниям. До встречи с Суламифь он безуспешно искал смысл жизни в философских книгах и божественных обрядах, в войнах, но все усилия были тщетны. Благодаря своему уму и мудрому управлению он сделал страну богатой и процветающей, но никак не мог найти близкого человека. Около тысячи наложниц, жен и танцовщиц не вызывали в нем сильных чувств, хотя он купался в их любви и внимании.
Свою любовь Соломон нашел случайно: «Голос… ясный и чистый, как это росистое утро, поет где – то невдалеке, за деревьями, ….и его незатейливая изящная прелесть вызывает тихую улыбку умиления в глазах царя».
Этот союз всем казался странным: простая девушка из бедной семьи и правитель! Но любовь и счастье независимы от возраста и предубеждений.
Чувство пронзило сердца обоих, и с этого момента они уже не могли жить друг без друга.
Песня песней Соломона:
«Что лилия между тернами, то возлюбленная моя между девицами.
Что яблоня между лесными деревьями, то возлюбленный мой между юношами. в тени ее люблю я сидеть и плоды ее сладки для гортани моей.
Он ввел меня в дом пира, и знамя его надо мной – любовь».
Под знойным небом Палестины, в саду виноградном, они и встретились – дочь садовода Суламифь и царь Соломон.
Как чистые переливы лесного ручейка, как глоток свежего прохладного воздуха в раскаленной пустыне – встреча с Суламифь. В своей простоте и естественности она отдает себя целиком, безраздельно, без оглядки своему избраннику. Она не торгуется, не высматривает себе выгоды или возможную прибыль. Разве такой порыв, такая кристальная чистота и естественность не достойна любви?
Любовь Соломона и Суламифь сопровождается красочными легендами и преданиями. Царь рассказывает своей возлюбленной о царице Савской, о своих походах и приключениях, о том, как он пришел к власти. Когда царь повстречал девушку, ему захотелось делать окружающим одно лишь добро: «Никого не хотел Соломон видеть в этот день несчастным. Он роздал столько наград, пенсий и подарков, сколько не раздавал иногда в целый год». Поистине, настоящая любовь делает человека лучше, показывает его таким, каким его сотворил Бог!
А. Куприн. «Суламифь»
«Тогда Соломон произносит голосом, ласкающим ухо:– Девушка, покажи мне лицо твое, дай еще услышать твой голос.
Она быстро выпрямляется и оборачивается лицом к царю. Сильный ветер срывается в эту секунду и треплет на ней легкое платье и вдруг плотно облепляет его вокруг ее тела и между ног.
И царь на мгновенье, пока она не становится спиной к ветру, видит всю ее под одеждой, как нагую, высокую и стройную, в сильном расцвете тринадцати лет; видит ее маленькие, круглые, крепкие груди и возвышения сосцов, от которых материя лучами расходится врозь, и круглый, как чаша, девический живот, и глубокую линию, которая разделяет ее ноги снизу доверху и там расходится надвое, к выпуклым бедрам.
– Потому что голос твой сладок и лицо твое приятно! – говорит Соломон.
Она подходит ближе и смотрит на царя с трепетом и с восхищением. Невыразимо прекрасно ее смуглое и яркое лицо. Тяжелые, густые темно – рыжие волосы, в которые она воткнула два цветка алого мака, упругими бесчисленными кудрями покрывают ее плечи, и разбегаются но спине, и пламенеют, пронзенные лучами солнца, как золотой пурпур. Самодельное ожерелье из каких – то красных сухих ягод трогательно и невинно обвивает в два раза ее темную, высокую, тонкую шею.
– Я не заметила тебя! – говорит она нежно, и голос ее звучит, как пение флейты. – Откуда ты пришел?»