Кроме того, наступили каникулы. Петра часами просиживала у него. Фабер и Мира поделили между собой день, он проводил в госпитале утро, она оставалась там до ночи. Ему действительно удавалось писать, это давалось ему немалым трудом, и он почти всегда спал, когда Мира возвращалась домой.
Маленький Робин и его судьба оставались первой и важнейшей темой теленовостей, в том числе иностранных.
Четыре недели охоты средств массовой информации за маленьким Робином уничтожили все разумные границы в обсуждении главной темы дня — противостояния традиционной медицины и нетрадиционной. Шарлатаны всегда отлично отвечали конъюнктурным требованиям СМИ. На телевидении ими кишмя кишат всевозможные шоу для потерпевших.
— У этих телевизионщиков есть и одна положительная сторона, — сказал однажды доктор Белл Фаберу. — Они выполняют колоссальную просветительскую работу. Кроме того, у них достаточно денег, чтобы искать маленького Робина — в одиночку нам их ни за что не обнаружить. Для большинства это, конечно, непередаваемая возможность набрать побольше очков в рейтинге, Монтевиво предоставляется возможность для саморекламы, а когда эта история не будет отвечать запросам рынка, в одном из новых скандальных шоу зададутся вопросом, почему это люди так легко попадают на крючок к разным шарлатанам.
«Ах, Белл, — подумал Фабер. — А чего же ты хотел?»
Предсказание Фабера о том, что притягательная лжецелительница с пламенным взором в сочетании с печальными глазами смертельно больного ребенка и отчаявшейся матери станут абсолютным телевизионным хитом, полностью сбылось.
16 августа программа «Время в объективе» передала новое сенсационное сообщение: репортеры нашли Эллен Зигрист, маленького Робина и Карлу Монтевиво в Ницце после длительной погони за ними через всю Швейцарию, Испанию и Францию.
Кадры съемки запечатлели всех троих, когда они выходили из отеля «Меридиен», который был расположен на широкой Английской набережной. Робин, чей живот под свободно свисающей синей футболкой туго выпирал, словно футбольный мяч, ковылял, всхлипывая и спотыкаясь, держась за руку матери под пальмами вдоль морского берега.
Эти съемки до такой степени потрясли федерального президента Австрийской Республики, что он тем же вечером, как сообщило «Время в объективе», имел «почти получасовой» телефонный разговор с фрау Зигрист, в котором он призывал ее без промедления отправить ее маленького сына в больницу.
Мать, а с ней и сам ведущий «Времени в объективе», была глубоко тронута таким вниманием со стороны самых высокопоставленных лиц, однако до того, как она смогла ответить, Карла Монтевиво спешно созвала пресс-конференцию в отеле, так что и на следующий вечер эта новость потеснила все остальные в выпусках новостей. Прекрасная целительница заявила многочисленным журналистам, фотографам и телерепортерам, что состояние Робина отличное, она даже ходила вместе с ним купаться. Двадцать три с половиной часа в сутки Робин совершенно не испытывает боли, в оставшиеся полчаса они присутствуют, но это тем более хороший показатель того, что доброкачественная опухоль рассасывается.
Один репортер сказал на входе в отель то, что должны были подтвердить все зрители:
— Весь внешний вид Робина вызывает глубокую жалость. Живот его настолько увеличился в размерах, что мальчик с трудом держится на ногах, вне всякого сомнения, он находится под огромным психическим давлением. Он весь трясется, нервничает, снова и снова с ним случаются приступы истерического плача.
Мира и Фабер смотрели этот выпуск «Времени в объективе» вместе с Гораном в его больничной палате.
— Она ведьма! — вне себя от ярости сказал Горан. — Ей ничего не стоит хладнокровно убить Робина! А эта мамаша? Неужели нет никого, кто мог бы что-то сделать, никого?
Только один и смог что-то сделать — это был федеральный канцлер Австрийской Республики. Об этом сообщили во «Времени в объективе» на следующий же вечер, когда Фабер почувствовал общее недомогание и боль в горле:
— Федеральный канцлер дал указание управлению по делам молодежи округа Клостернойбург, чтобы они передали опеку над Робином австрийскому консулу в Ницце. Один из французских судов теперь должен был вынести решение по вопросу о правомерности передачи опеки над ребенком дипломату…
На следующее утро, 19 августа у Фабера появились все симптомы летнего гриппа. У него болели кости, голова и горло, был насморк и температура. Мира позвонила Беллу. Рекомендованный им врач пришел с визитом, выписал лекарства и настоял на постельном режиме. («В вашем возрасте с таким не шутят».) Белл позвонил еще раз, чтобы справиться о самочувствии Фабера и сказал, что в таких обстоятельствах Мире тоже нельзя навещать Горана, потому что есть опасность того, что она уже заразилась от Фабера. Горану лучше не стало, стоматит продолжает его мучить — причем психически даже больше, чем физически.