Она быстро вошла в лифт. Двери закрылись.
4
27 июня 1914 года старший лейтенант Франц Ландхоф говорит своей молодой красивой жене:
— Милая, я зарезервировал для тебя назавтра особенно удобное место на Аппелькае. Ты сможешь совсем близко увидеть наследника и его жену.
Соня обнимает его.
— Спасибо, — кричит она, — спасибо, сердце мое! По этому случаю я надену новый костюм из Вены, ну этот, из зеленого муара, и шляпу-жерарди с репсовой лентой. До чего же я взволнована, ты так нежен со своей маленькой женой!
— К сожалению, я не могу с тобой пойти, — говорит он. — Я на весь день откомандирован для организации чествования. Я освобожусь поздно.
На следующий день ранним утром начинается его служба. Как только он уходит из дома, красавица Соня одевается в праздничный наряд и идет к своему сербскому другу, который живет за городом и с которым она уже два года обманывает своего мужа… Прекрасный день проведет она в объятиях своего любовника…
Фаберу снилась сцена из фильма, сценарий которого он писал в 1953 году. Мира знала об этой истории. Он вставил эту сцену в сценарий.
Соня вечером возвращается домой. Ее муж молча сидит у окна. Прежде чем он успевает что-либо сказать, Соня начинает весело рассказывать:
— Мой милый, это было просто чудесно! Я все очень хорошо видела, Франца Фердинанда, его жену, тебя. Действительно, незабываемое зрелище! Надеюсь, наследник скоро снова приедет!
Рядом с кроватью заверещал телефон. Фабер вскочил, сначала не понимая, где находится. Попытался включить ночник, опрокинул стакан с водой, мокрая трубка телефона чуть не выскользнула из руки.
— Алло. — Его голос звучал глухо, болела голова. Чувствовал он себя отвратительно.
— Господин Фабер? — прозвучал женский голос.
— Да, — прохрипел он. Стрелка на наручных часах показывала без пяти минут одиннадцать.
— Это Юдифь Ромер. Простите, что я звоню, но это очень срочно.
— Что-нибудь… что-нибудь с Гораном? — Он с трудом мог говорить и соображать.
— К сожалению, господин Фабер… — господин Джордан.
— Он умер?
— Нет, но ему очень плохо. Мы должны положить его в реанимацию.
— Что случилось?
— Час назад у него началось сильное кровотечение. Из носа и рта. И кровь из кишечника… Он изредка приходит в сознание, и когда он в сознании, он все время зовет вас, своего деду. Возможно, через несколько часов он умрет. Мы делаем все, что можем. Приезжайте, пожалуйста! Это невероятно помогает, когда он вас видит… Пожалуйста, господин Джордан!
«Проклятье», — подумал он.
— Я приеду немедленно, — сказал он.
5
Там лежал Горан, полусидя из-за бесформенно вздутого живота, лицо бледное, щеки впалые, волосы мокрые от пота. Неподвижный, не реагирующий на речь. Серые губы были приоткрыты, дыхание учащенное, тело до пояса обнажено. На желто-коричневой коже закреплены электроды, от которых над кроватью протянуты разноцветные провода к мониторам, по ним ведется постоянное наблюдение за сердечной деятельностью и кровообращением Горана. Гибкие шланги для переливания крови ведут в катетер под ключицей.
Перед отделением реанимации Фабер переоделся. Он был теперь в зеленых брюках и рубашке из хлопка и в пластиковом фартуке. В такой же зеленой одежде из хлопка были обе сестры, Белл, Юдифь и дежурный врач отделения, который как раз склонился над Гораном, когда вошел Фабер.
— Спасибо, что так быстро приехали, господин Джордан, — сказала Юдифь. — Мартину я позвонила раньше. У меня сегодня ночное дежурство. Когда сестра из палаты Горана позвала меня, он лежал в большой луже крови. Состояние его представляет огромную угрозу для жизни, иначе мы не стали бы просить вас приехать.
Горан забормотал.
— Что он говорит? — испугался Фабер.
— Ничего… сознание спутанное. — Показав на установку для переливания крови, Белл тихо сказал: — Мы пытаемся возместить потерянную кровь. И даем средства для свертывания крови, так как его организм сам не может их вырабатывать.
— Но шансы…
— Очень малы. — Щеки у Белла запали, но глаза за стеклами очков смотрели бодро.
— Что я могу сделать? — спросил Фабер.
— В данный момент ничего. Садитесь. Мы должны ждать, когда он снова придет в сознание.
Фабер присел на белую табуретку. Посмотрел на большие настенные часы: двадцать три часа сорок одна минута.