— А если знает?
— Бред!
— Это не бред! Фрау Мазин много рассказывала ему о вас. Он знает, что вы его дедушка. Фрау Мазин никогда после не встречалась с вами, но издали пристально следила за вашей жизнью. Она читала все, что писали о вас газеты и журналы. Она слушала вас по радио, смотрела по телевизору, читала ваши книги. Это же делала и ее семья, и Горан тоже. Вы для него не чужой, господин Фабер. Видит бог. Поэтому…
— Нет, — сказал Фабер.
— Вы не приедете в Вену?
— Нет, нет, нет! — теперь он уже кричал. — Я не могу приехать! Мне очень жаль… Мне очень жалко мальчика… и…
— Миру Мазин.
— …и Миру. Ужасно жалко. Но это исключено, абсолютно исключено. Я не могу уехать отсюда.
— Ни при каких обстоятельствах?
— Ни при каких обстоятельствах.
— Я так понимаю, что вы не хотите заниматься больным мальчиком и старой женщиной?
— Я не то хотел сказать, — произнес старик.
«Я выдержу, теперь дальше мягко, с чувством…»
— Я действительно очень сожалею, господин доктор… мне их страшно жалко…
— Но вы ни при каких обстоятельствах в Вену не приедете.
— Я не могу, господин доктор! Вы… Вы не представляете себе, в каком я положении…
— Я понимаю. — Теперь голос врача звучал холодно и резко. — В таком случае извините за беспокойство. Спокойной ночи.
Связь прервалась.
Фабер неподвижно сидел за письменным столом и смотрел на успокоившийся Атлантический океан. В воде отражались бесчисленные звезды, удаленные на миллионы световых лет.
«Мира Мазин, — думал он, и руки его дрожали. — Как счастливы были они тогда, в Сараево, в 1953 году. Город, который всех людей делал счастливыми, так считалось тогда. И они были счастливы. Хорваты, сербы и боснийцы, христиане, мусульмане и иудеи. Многие были бедны, но они жили как одна семья. Они вместе работали, веселились, праздновали, тогда, в те времена, когда я жил вместе с американским режиссером Сиодмэком в отеле «Европа» и писал сценарий для его фильма об убийстве наследника австровенгерского престола Франца Фердинанда и его жены, убийстве, после которого разразилась Первая мировая война.
Я забыл Миру. Я забыл нашу любовь, фильм, отель «Европа», Роберта Сиодмэка, забыл все. Но как только врач упомянул имя Миры, я снова вспомнил. Не все. Кое-что. Я все еще не могу вспомнить, как выглядела Мира. Мы любили друг друга? Возможно. Может быть. Это было так давно. Она была монтажницей на студии «Босна-фильм» и нашей переводчицей. Но не могу же я из-за этого лететь в Вену, ни из-за нее, ни из-за этого мальчика. Я должен умереть, здесь и сейчас. Ты знаешь, Натали, почему, ты ведь это знаешь».
4
Быстро.
Теперь нужно все сделать быстро. Торопливо он выписал второй чек, оба чека положил в конверт. Второй чек на тысячу франков предназначался портье.
«Как всегда, слишком много, — подумал он. — Ну и что? Если еще раз позвонит адвокат, чтобы узнать о результатах разговора с Веной, он не должен меня застать. Нужно скорей уходить на берег. Разумеется, я мог бы застрелиться и здесь. Сколько человек уже умерли в отеле «Палас»? Инфаркт приходит когда захочет. Инсульт тоже. Я знаю, служащие отеля ненавидят такие происшествия. Нужно перекрывать доступ в номер. Ждать до утра. Затем вывозить тело в машине для грязного белья. Они ненавидели все это, хотя и понимали, что у людей, которые умирали в своих номерах, не было выбора. Но самоубийство — это совсем другое дело. Здесь свои отвратительные моменты. Может случиться, что я запачкаю все помещение. Нужно будет вызывать полицию. Отель полон. Скрыть подобное невозможно. Пресса. Скандал… Нет, это должно свершиться внизу, на берегу. В эти шесть недель все они были так приветливы со мной, и я сам так любил этот отель. Это было бы более чем неблагодарно».
Он вошел в спальню, включил все светильники и открыл один из стенных шкафов. Быстро оделся: нижнее белье, темно-синие спортивные брюки, мягкий легкий свитер, синяя блестящая ветровка со стоячим воротником и карманами на молниях и, наконец, носки и синие парусиновые ботинки с белой шнуровкой и белой рифленой подошвой. Все это он купил в магазине на площади Эдуарда VII, рядом с русской православной церковью. Однажды он уже бывал там с Натали, они покупали пляжные костюмы. Конечно, с тех пор продавщицы сменились. После того как он примерил выбранные вещи в кабине, одна из новых продавщиц сказала: