Ладно, плевать. Глубже погружаюсь в пену, забросив одну ногу на бортик, тянусь за бокалом и делаю еще глоток. Пусть себе звонит сколько влезет.
Проходит лет сто, телефон умолкает, со щелчком включается автоответчик. Сейчас раздастся жеманный голосок мачехи. Она стыдится своего происхождения (потомственные рабочие из Манчестера) и всякий раз, открывая рот, пытается подражать королеве.
— Алло, привет…
По всему телу волной прокатывается… паника? Радостное волнение? Боже, неужели Дэниэл, нет, не может быть! Но тут до меня доходит, что автоответчик вещает голосом с американским акцентом, и я чувствую себя полной дурой… разочарованной дурой.
— Я насчет объявления. Вы давали объявление в… секундочку…
Шелестят страницы.
— В газете, которая называется…
— «Трофеи»! — произносим мы хором.
Черт!
Выпрыгиваю из ванны и в чем мать родила мчусь в прихожую, орошая пол и стены мыльной водой. Говорите, говорите, умоляю мысленно, пытаясь скользкими пальцами ухватить радиотелефон.
— Погодите, не вешайте! — выдыхаю я, наконец-таки вырвав трубку из ее гнездышка. И тут же осознаю, что если это — потенциальный жилец, то я — потенциальная квартирная хозяйка. И вести себя надо соответственно. — То есть добрый вечер, — изрекаю я в своей лучшей телефонной манере. Мачеха мной бы гордилась.
— М-м-м? Привет. Я… в общем, это… звоню по объявлению.
— А вы кто? — вопрошаю надменно и сама кривлюсь от отвращения.
Что я творю? Мне ведь просто горит сдать комнату! Следовательно, надо быть спокойной, дружелюбной, располагающей.
— Извините, я была в ванне, потом искала одежду… — Э-э, нет, так не пойдет, это уже секс по телефону. — В смысле… меня зовут Хизер.
— Да, здрасьте… (Неловкая пауза. Раздумывает, должно быть, повесить ли трубку. Судя по всему, собеседование я провалила. М-да, не уверена, что сама сняла бы у себя жилье.) А я Гейб.
Имечко не из заурядных. Любопытно, как выглядит Гейб. Поскольку он американец, то, наверное, высокий, широкоплечий и белозубый, — хотя с моей везучестью он скорее всего окажется маленьким, толстеньким и лысеньким. Тьфу ты — ну и что? Я жильца ищу, а не любовника.
— Отлично, то есть… — Надо бы выдать в ответ что-нибудь остроумное… но что? Ладно, проехали. — То есть клево! — Ой. А вот это никуда не годится. Я жмурюсь от стыда. Не произносите «клево», если не избавились от остатков приобретенного в детстве йоркширского выговора. Получится «клиово» — что совсем не клево.
К счастью, незнакомец ничего не заметил, а если и заметил, то промолчал.
— Так вот я хотел узнать… насчет комнаты.
Комнаты?.. Ах, ну да.
— Она еще сдается?
— Вообще-то многие интересуются… — вру я, бочком подбираясь к окну. Из него открывается вид на окна моего сногсшибательного соседа, и я просто не могу удержаться: приподнимаю уголок жалюзи и выглядываю наружу — вдруг он там?
— Да? Ладно. Извините за беспокойство. Мне все равно жилье нужно только на время.
— На время? — Я навостряю уши.
— Да, я здесь недели на три. Самое большее — на месяц.
Месяц. Звучит бесподобно. Очень мило… и очень недолго. Четыре недели, по 150 фунтов в неделю, итого… быстренько соображаю… как раз достаточно, чтобы реанимировать одну кредитку. И если я заставлю себя оторвать задницу от дивана, за месяц вполне могу найти работу с зарплатой, которая позволит больше не делить сиденье унитаза с совершенно чужим человеком.
— Нет-нет, я пока не приняла решение, продолжаю отсматривать кандидатов…
Я слишком сильно дергаю за веревку, штора улетает вверх, оставляя окно — и меня! — беззащитно неприкрытыми. Кто бы сомневался — именно в этот момент сосед раздвигает свои занавески. С диким воплем я отскакиваю в угол.
На том конце провода — гробовая тишина. Наконец, через несколько секунд:
— Упс… Трубка из рук выпала. Вы… еще здесь?
Говорит осторожно, будто по минному полю ступает. И я его понимаю — растеряешься тут…
— Э-э… да, я еще здесь.
— С вами все в порядке?
Поскольку я оказалась у зеркала, пялюсь на свое отражение.
— Все прекрасно, — отвечаю придушенным голосом.
Боже-мой-боже-мой-боже-мой. Итак, вот что он увидел. Голые сиськи, потеки туши на щеках, мокрые патлы, полоска отбеливающего крема над верхней губой и пресловутые тяжеловатые бедра во всей красе.
— Точно?
— Абсолютно, — отрезаю я.
Осторожно подкравшись к окну, выглядываю одним глазком, как снайперша. Он все еще там. Остолбенел небось от шока. Я падаю на пол, как новобранец на учениях.