Инвестор из Levensohn Venture Partners и член совета директоров Национальной ассоциации венчурных предпринимателей Паскаль Левенсон не склонен приукрашивать перспективы развития американского бизнеса. «Такое положение вещей препятствует созданию новых рабочих мест и вредит американским предпринимателям больше, чем кому-либо еще, — считает он. — Если мы не проложим инновационным компаниям путь на американский фондовый рынок, их следующее поколение, столкнувшись с нехваткой долгосрочного венчурного капитала внутри страны, просто переместится за рубеж в новые центры венчурного капитала. Ведь там предлагают более привлекательные условия финансирования».
Венчурный предприниматель Боб Акерман высказывается еще более откровенно: «В Америке забыли о достойном вознаграждении за риск. Венчурные компании больше не могут получать сверхприбыль. Но мы найдем другие пути. Я могу инвестировать в Индии и Китае. Талант и капитал — наиболее мобильные активы в мире. Они придут туда, где им рады и готовы достойно вознаграждать. А США столкнется с неизбежным спадом инновационной активности».
Даже президент Обама в своем ежегодном докладе о положении в стране на время отошел от обычной риторики в стиле «США — лучшая страна в мире», подчеркнув, что самоуспокоенность мешает дальнейшему развитию. Он заявил: «Китай спешит модернизировать свою экономику, то же делают Германия и Индия. Эти нации не стоят на месте. Они не собираются оставаться на вторых ролях и уделяют все больше внимания развитию математики и других наук. Реформируют свою инфраструктуру. Инвестируют в чистые энергии, поскольку хотят оставить рабочие места в этой отрасли в своих странах». Ему вторит Джуди Эстрин: «Уверовав в свою неуязвимость, великие компании часто терпят крах. То же может случиться и с обществом»[16].
Следует отметить, что всевозрастающее стремление инвесторов и предпринимателей действовать с наименьшим риском становится темой бурных дебатов среди топ-менеджеров Долины. Но разговор идет не о том, действительно ли таковое имеет место, а о том, всегда ли это плохо. По мнению некоторых, нет ничего плохого в намерении создать компанию с оборотом в 100 миллионов долларов или разработать продукт стоимостью 20 миллионов. Они доказывают, что не каждый хочет и может построить огромную бизнес-империю, особенно учитывая те колоссальные затраты сил и времени, необходимых для управления ею. Быть предпринимателем значит стремиться к своей мечте, и если вы не мечтаете любой ценой создать вторую Google, то и не надо. Но в таком случае не надейтесь получить солидное венчурное финансирование или появиться на обложках деловых журналов.
Если поискать аналогию Кремниевой долине среди крупных компаний, то такой, конечно же, назовете Microsoft. Подобно тому как Microsoft остается крупнейшим разработчиком программного обеспечения в мире, Google по-прежнему считается крупнейшим центром современного венчурного предпринимательства и финансирования. Нет оснований полагать, что в ближайшее время что-то изменится. Microsoft может потерпеть неудачу в интернет-рекламе, производстве мобильных телефонов, индустрии развлечений и видеоигр, но, несмотря на это, ее основной бизнес генерирует выручку около 60 миллиардов долларов в год.
Если в лидерстве Microsoft никто не сомневается, то ее влияние в отрасли медленно, но верно уменьшается. В сегменте программ для Интернета и мобильных устройств конкуренция идет не между Microsoft и другой компанией, а между Google и Apple. Даже в областях традиционного доминирования Microsoft то там, то тут конкуренты отвоевывают свою долю рынка — будь то Google, Salesforce.com или Firefox. Microsoft по-прежнему гребет деньги лопатой, но постепенно теряет позитивную динамику роста. Потребители уже не так взволнованы выпуском очередной новинки компании, многие топ-менеджеры ушли к конкурентам типа Google или Facebook, а курс акций застыл почти на той же отметке, что и десять лет назад.
16
Judy Estrin, Closing the Innovation Gap: Reigniting the Spark of Creativity in a Global Economy, p. 1.