— А может, ты обманулся. Может, это как раз в вас сильно: гены или что там. Альда достигла высот. А ты… мог бы воевать или рисовать. Потому что ты всё же художник, — кивает на мониторы, — просто пошёл чуть дальше, чем водить кисточкой по холсту. Новый век — новые технологии, иной взгляд, но ни твоя суть, ни твой талант не изменились.
— Да, — не спорит Валера. — Но это пришло гораздо позже, когда я почувствовал себя по-настоящему свободным. Много позже, Лиза. Я снова начал рисовать несколько лет назад. И это был мой выбор, а не навязанные стереотипы. Ешь, здесь вкусно готовят.
Он больше не хочет говорить о себе. Словно жаловался. На самом деле, всё это отболело слишком давно. Он лишь хотел сказать, что точно знает, что ему нужно от жизни. Что никто и никогда не сможет ему что-то навязать.
Они умолкают. Лиза принимается за еду. Музыка, как мелкий дождь, появляется ненавязчиво, капает с потолка. Неуловимо меняется «пейзаж» на мониторах, но она замечает.
— У сказки есть продолжение? — крутит она головой. На лице — восхищение. Живые эмоции. Улыбка. Лиза снова полна жизненной энергии и не напоминает ту серьёзную особу, что несколько минут назад допрашивала его с пристрастием. Хитрая девочка. Выспросила и ничего не дала взамен. Но Валера не спешит. Всему своё время. Он обязательно узнает больше. Некоторые ответы лучше искать без вопросов.
— У любой сказки есть продолжение, даже когда все считают, что наступил долгожданный счастливый финал.
Он вкладывает в свои слова чуть больше, чем нужно. Лиза поймет или догадается. Может, не сразу. Но сейчас Валера хочет оставить ей побольше «хлебных крошек», по которым она однажды вернётся, чтобы сложить два плюс два.
Больше о личном они не говорили. Ели, переглядывались. Лиза корчила умильные рожицы: ей нравилось наблюдать за «жизнью» на экранах, а у него чуть быстрее билось в груди сердце. Хорошо, когда кто-то с тобой на одной волне.
— Поехали ко мне? — берёт Валера Лизу за руку, когда с обедом покончено.
— Тебе не кажется, что ты спешишь? — выдёргивает она, словно обжегшись, пальцы из его ладони. Не напугана, нет. Но в глазах скользит разочарование. — Ты, наверное, что-то себе навоображал, — вздёргивает вверх подбородок. — Или тебе что-то показалось не то!
— Не спешу, не показалось, не навоображал, — прячет он улыбку. Это маленький тест — тот самый вопрос, который можно и не задавать, а всего лишь немножко слукавить и спровоцировать. — Я приглашаю тебя учиться. Мы говорили об этом в машине. Это и ничего другого я не предлагаю, Лиза. Если ты передумала, перехотела, нет настроения, я отвезу тебя домой.
Она тут же теряет весь боевой задор, становится задумчивой, невольно постукивает ноготками по гладкой деревянной столешнице.
— Вот скажи: как тебе это удаётся?
Валера в немом вопросе поднимает брови.
— Два-три слова — и ты переворачиваешь всё с ног на голову. Стоит о тебе подумать плохо, как ты тут же делаешь что-то такое, от чего становится стыдно. А через мгновение ты снова можешь спровоцировать, чтобы о тебе подумали «не то». Зачем?
— Искажённое восприятие, — пожимает он плечами. — Ты прокручиваешь разные варианты, выбираешь тот, что ближе и понятнее, или тот, который бы выбрала сама. Я не могу поступать и действовать, как ты. Я делаю так, как вижу и понимаю сам. Отвезти тебя домой или едем ко мне?
Валера видит, как в Лизе борются светлые и тёмные силы — условно. Ей хочется отказать — из вредности или ложной гордыни. Ей хочется поехать с ним, потому что Лизу влечёт то, чем он её поманил.
— К тебе, — со вздохом сдаётся она. — Но ненадолго. И отвезёшь ты потом меня не домой, а к дому Макса. Там у меня машина, если ты забыл.
— Я не забыл, — снова прячет он улыбку, чувствуя, как внутри вспыхивает солнечное тепло.
Валера расплачивается за обед, и они покидают уютные стены выдуманного мира.
Уже снаружи Лиза останавливается, окидывает взглядом здание.
— Не понимаю, — крутит она головой, оглядывая унылые стены, а затем прикасается рукой к облупившейся штукатурке. — Здесь же можно было всё сделать круто. Каменный фасад — неровный, под древность, цвет для стен подобрать. Можно даже яркий, необычный, чтобы в глаза бросалось. А главную фишку знаешь в чём сделать?
— В чём? — ему и правда интересно. И услышать, что она увидела, и наблюдать, как Лиза кружит, словно любознательный ребёнок, что познаёт мир через прикосновения и фантазии.
— В крыше! Сделать её необычной, чтобы взгляд притягивала и ноги останавливала!
— Ты точно дизайнер одежды? — Валера уже улыбается открыто.
Лиза как глоток свежего ветра. Как кому, а ему пахнет морем, криками чаек — чем-то таким настоящим, незыблемым и одновременно изменчивым.
— Смеёшься? — на миг теряет она боевой дух и смотрит глазами растерянной девочки.
— Нет. Мне нравится всё, что ты говоришь, — говорит он искренне и от всей души. — Поехали. Расскажешь и нарисуешь. И посмотрим, что из этого можно сделать.
Глава 6
Лиза
Порог его квартиры она переступала с любопытством и неким трепетом. У него уютно и аскетично. Много пространства и нестандартный дизайн. Чисто мужской, в серо-бело-чёрных тонах со слабыми оттенками сиреневого. Неожиданно по душе. И очень вписывалось это жилище в образ мужчины, что ведёт себя естественно и без стеснения.
У него почти классический порядок, но разбросанные листы бумаги на столе, россыпь остро отточенных карандашей, цветные маркеры, футболка на стуле — именно те акценты, что позволяют ей думать: он живой, не такой уж и зануда, каким может показаться на первый взгляд.
— Кофе? — предложил Валера ей почти с порога. И да, Лиза согласилась. Именно этого не хватало: горячей чашки в руках, приятного бодрящего запаха, возможности отдышаться и не чувствовать себя неловко.
Она ещё никогда не была такой робкой, непривычно тихой, смущающейся на каждом шагу. Может, ещё не освоилась, не привыкла. Хотя раньше всегда и без проблем вливалась в любые компании, сходу становилась заводилой, душой, сердцем тусовок.
Сейчас всё не так. Очень остро почему-то воспринимается мужчина рядом. Взрослый, сдержанный, но невероятно естественный. Может, как раз этого ей невольно не хватало в сверстниках?
А потом стёрлись все грани, и неловкость ушла. И язык у Лизы развязался. Позже она поймала себя на том, что спорит, смеётся, вырывает из рук Валеры карандаш.
— Нет, ты всё неправильно понял, — уверенно чертит она линии на бумаге. — Это должно выглядеть вот так!
А потом — таинство, когда они сидят рядом, плечом к плечу, у большого монитора. И голос Валеры — уверенный, спокойный, терпеливый. Ему нетрудно объяснять, повторять по нескольку раз, если она чего-то не поняла.
Они засиделись допоздна. Ей уже давно домой пора, но не оторваться же! Лиза мысленно давала себе зарок: ну, ещё немного — и всё. И каждый раз это «немного» отодвигалась.
Уже звонила обеспокоенная мама, и Лиза уверяла, что всё с ней хорошо, скоро будет. Уже и фонари на улицах зажглись, а она, увлечённая, оттягивала и оттягивала момент расставания и с этой квартирой, и с этим мужчиной, что очаровывал только одним голосом. Она уж скромно молчит, что всё остальное в нём тоже на высоте.
Кто бы думал, какая пропасть проляжет между тем, что она думала о нём утром, и как думает сейчас?
— Мне пора, — с сожалением оторвалась от монитора и вздохнула. — Давно пора, если честно, — улыбнулась, потягиваясь до хруста.