Спенсер застыл, прижимал меня так же сильно, дышал так же сбивчиво, но застыл, окаменел. Я продолжила целовать его скулу, щетина приятно кололась, а волосы были на удивление мягкими. Он пах немного лесом, немного корицей, чуть-чуть пляжем и коктейлем с водкой.
- Лесли, - Спенсер вытянул руки и отодвинул меня, - Лесли, нет.
- Я хочу тебя, - я действовала согласно тому, что прочитала и видела, быстро сняла платье и осталась в одном белье, слушая стон мужчины рядом, - давай же, - я шагнула к Спенсеру и протянула руку к поясу его шорт, в это же мгновение тряхнув волосами и облизнув губы. Всё именно так, как и должна была делать, чтобы соблазнить мужчину. Мои силы уходили на то, чтобы отчаянно не краснеть и двигаться достаточно привлекательно.
В теории всё было просто, в теории Спенсер должен был наброситься на меня с поцелуями, мы должны были упасть в песок и там предаться страсти. А на практике Спенсер стоял, как каменный истукан, и в каком-то ужасе смотрел на мой пудрово-розовый комплект из кружев, и, похоже, даже не собирался набрасываться на меня с поцелуями. Напротив, он в поражении поднял руки, отказываясь тем самым даже прикасаться ко мне, говоря:
- Нет, Лесли, нет!
Это было обидно… Я читала кое-что о нравах хоккеистов и даже видела пару статей, где упоминался Спенсер Льюис, подающий надежды и один из самых перспективных игроков АХЛ, который ушёл с вечеринки с моделью Виктории Сикрет, но никогда до этого момента не осознавала, насколько я – не модель Виктории Сикрет, насколько отчаянно далека я от жизни Спенсера Льюиса, всегда была далека и всегда буду.
Мне показалось, что я покраснела везде, где только моё тело было способно покраснеть, и бросилась бежать со всех ног от Спенсера и собственного унижения. Ни от того, ни от другого убежать мне не удалось. Унижение было при мне, когда Спенсер держал меня за плечи и просил успокоиться, уговаривал забыть всё, что произошло.
- Конечно, я забуду, - крикнула я, - забуду, что Спенсер Льюис не хочет меня! Что я недостойна его!
- Нет же, ты не понимаешь…
- Я всё отлично понимаю, ты был достаточно красноречив, - я снова попыталась убежать, но Спенсер мне не дал этого сделать.
- Боже, Лесли! Тебе шестнадцать лет! Шестнадцать!
- А тебе двадцать и что?
- Ты дочь шефа полиции, я не хочу, нет, я не могу нарушить закон. Если об этом станет известно, моя карьера полетит к чертям. Хоккей – всё, что есть у меня, всё к чему я стремился всю свою жизнь, я просто не могу!
- Хоккей?! Хоккей! Тебе важнее хоккей! Тебе важнее закон!
- Лесли, это важно, ты когда-нибудь поймёшь, просто сейчас тебе шестнадцать… ещё шестнадцать, ты всё успеешь.
- Ааааааааааа, - и я завизжала, потому что у меня закончились аргументы, и никаким другим способом справиться с собственными эмоциями я не была способна. Я просто завизжала и побежала в сторону дома, понимая, что Спенсер Льюис и не пытается меня догнать.
Так что следующие несколько дней я чувствовала себя абсолютно несчастной… растерянной и униженной. Но, как оказалось, я и понятия не имела, что такое «растерянная и несчастная».
- Я хочу тебя кое с кем познакомить, - сказала Кэрол вечером через пару дней после моего фиаско с Спенсером. - Это Фил. – Я посмотрела на высокого мужчину с задорными ямочками на щеках и открытой, детской улыбкой. Я уже видела его много раз, он часто разговаривал с мамой. Кэрол была обладательницей лёгкого характера, так что я никогда не удивлялась количеству её знакомых и приятелей. – Дело в том, детка, что мы с Филом хотим… узаконить наши отношения, - я молча слушала, предвидя, что это только начало моего начавшегося разрушаться мира, - и нам придётся уехать, у Фила большой бизнес в Миннесоте, и…
И Кэрол всё говорила и говорила, а я молчала и молчала, и никак не могла взять в толк, что я уеду из этого городка, где все знают меня, и я знаю всех, что больше не буду болтать вечерами с Джонатаном и ругаться с Сэмом, что не буду забегать вечером на яблочный пирог Сью и в раздражении убирать в морозилку рыбу, которую принёс довольный Алекс.
И что я больше никогда не увижу Спенсера Льюиса. Миннесота была отчаянно далека от этого городка и ещё дальше от города, где теперь жил Спенсер. Вся моя жизнь превращалась в карточный домик и рушилась от одного движения пальца. Я была настолько подавлена, что не смогла найти в себе силы порадоваться за маму, но она поняла меня и не трогала пару дней, которые я провела в тишине своей комнаты, бесцельно смотря телевизор или листая книги.
Ночью, от того, что я продремала большую часть дня, так и не выйдя на улицу, мне не спалось. Стук в окно удивил меня, выглянув, я в удивлении смотрела на Спенсера, который стоял и показывал глазами, чтобы я открыла окно.