И, конечно, я не могла даже предположить его реакцию на моё появление.
Но, вне всякого сомнения – это был самый лучший и продуманный план в моей жизни.
Почти гениальный, я готова была крикнуть: «Эврика», когда забиралась на боковое сиденье авто Лёни, скосив глаза на букет на заднем сиденье.
- Четырнадцатое февраля, - он пожал плечами.
Сколько я помню Лёню – он всегда был с Мариной, они не разбегались, не выясняли отношения, они просто росли вместе, потом начали встречаться, потом поженились – обычная история, но сейчас мне хотелось такой же истории, не для своей книги, а для себя… Впервые жизни, это было странно. Так же странно на меня смотрел Лёня, но, как настоящий мужчина, воздержался от комментариев. Уверена, завтра меня забросают вопросами, но сейчас я крутила в руках телефон и смотрела на дорогу, которая сначала завела в лес, потом два раза куда-то свернула и, наконец, мы заехали на небольшую улицу, где стояли домики в виде альпийский шале, что было удивительно для нашей страны, но не удивительно для горнолыжного курорта.
Аккуратные домики на одинаковом и довольно большом расстоянии друг от друга, прятались от окружающих за деревьями под снежными шапками. Фонари, освещающие улицу, придавали пейзажу какую-то таинственность, а звенящая тишина немного пугала.
- Тут дорого, платят те, кто ценит уединение… поэтому мало людей, в Новый год бывает много, на каникулах, а сейчас… может, пара домиков занята. Вот тут останавливается Кир, - он остановился, и я, прикусив губу, смотрела на свет в окнах на фоне светлых стен и дерева, собиралась мыслями и продумывала детали своего гениального плана.
- Эм, Стася, а он знает, что ты приедешь?
- Да, конечно, - я почти не врала, в конце концов, у меня есть записка: «Когда захочешь». Я захотела сегодня.
- Просто странно… почему он сам не привёз…
- Выпил! – выпалила я.
- Хм, - всё, что ответил Лёня, пока я, опасаясь дальнейших расспросов, выпрыгнула из машины и сказала, чтобы он ехал и ни о чем не беспокоился.
Не было похоже, что Лёня не обеспокоен, тем не менее, проследив, когда огни машины скроются из виду, я прошла по тропинке к дому, смотря в окно.
Мой план рушился, он рушился прямо на моих глазах, и я, подходя ближе и ближе к окну, пробравшись по застывшему сугробу, смотрела на руины моего плана - происходящее в доме.
В довольно большом помещении, отделанном деревом, на диване сидел Кир, вытянув ноги в светлых джинсах, а напротив, облокотившись на высокий подлокотник, сидела девушка.
Довольно молодая и привлекательная. Даже в обыкновенной серой толстовке, сквозь которую не просвечивает бельё, в таких же трикотажных штанах, с хвостом на голове – она была привлекательна. Они то и дело нагибались к столу, подцепляли палочками суши, отправляли их в рот, а потом улыбались и даже смеялись. Она бросила в него маленькой подушкой, он ответил ей тем же, потом она встала и вышла из комнаты, вернувшись с двумя кружками и уже без толстовки, в белой футболке.
Девушка была выше меня и моложе… по всему было видно, что моему понарошечному возлюбленному комфортно в её компании, как и ей с ним. Словно они знакомы три тысячи лет, словно они просто дружили в детстве, потом встречались, а потом поженились, словно они были Лёня и Марина, с той лишь разницей, что Кирилл явно был старше своей собеседницы. Теперь они передавали друг другу планшет, что-то разглядывая там, и я, почувствовав себя вуайеристом, стала пятиться назад, к тропинке, проклиная недоработки в своём плане. Меня мог бы утешить тот факт, что даже Наполеон просчитался или Александр Македонский, но не утешал.
Потому что я провалилась в сугроб, набрав полные угги снега, промочив ноги до колен, и теперь они застывали на холоде, пока я сидела на крыльце, подложив себе под попу плюшевую задницу с руками, которую я для чего-то купила в лавочке на выезде из посёлка.
Что ж, у меня был идеальный план, даже два плана:
Отвлечься от дня всех влюблённых – и в итоге я впервые в жизни отметила его, да не просто, а с мужчиной, привлекательней и желанней которого не встречала. С мужчиной, который каким-то чудом научил меня танцевать, долго целоваться и не бояться рискнуть.
И приехать к этому мужчине самой.
В итоге, всё что мне осталось – это плюшевая задница с руками, застывшие ноги, начинающий хлюпать нос и полная растерянность, ведь я довольно смутно представляла, где находится эта база, посреди которой я сижу, и у меня даже не было телефона, чтобы кинуть SOS во Вселенную, потому что я забыла его в машине.
Я могла постучать в дом и попытаться при этом не выглядеть полной идиоткой, или отправиться домой пешкой. И тот, и тот варианты были проигрышными для меня. В попытках вспомнить, с какой стороны мы приехали, или придумать благовидный предлог, чтобы зайти в дом, я сидела уже довольно продолжительное время, давя в себе слезы.