Леголас Семнадцатый в раздражении отвернулся и прошёл к золотоволосой. Он заговорил, и Сашка не понимала ни слова, звуки были странными, непроизносимыми.
Но Сашка всё понимала, и это было странно и неудобно.
- Я пришёл проститься с тобой, любовь моя.
- Я знаю.
Пара идиотов. Один ушастый, другая рогатая… интересно, а хвост у неё есть?
- Я буду помнить тебя всю жизнь.
- Нет, ты выпьешь напиток забвения и не вспомнишь меня никогда, ты проживёшь жизнь, полную любви и радости, у тебя будет семья, любимый мужчина и дети. Всё, что ты хотела, любовь моя.
- Я хотела этого с тобой, - рогатенькая отступала вглубь террасы. - Только с тобой, Малор.
- Я бессилен, - Семнадцатый опустил голову, и Сашка почувствовала у себя на щеках… слёзы.
Вот это нафиг…
- Так, - Сашка деловито подошла к рогатенькой, по пути разглядывая рожки, почему-то находя их симпатичными, да что там, она захотела себе такие же, только не золотистые, а хромированные, например.
- Ты, значит, - Сашка ткнула пальцем в Семнадцатого, - любишь её?
- Ты та, с кем я связан нитями мироздания, - произнёс Леголас, и Сашке очень захотелось съездить ему в нос.
- Если один человек собрал, другой завсегда разобрать может, - заявила Сашка, - разрежем нитки. А ты, значит, любишь его?
Рогатенькая покорно мотнула головой, и рожки поймали свет и пустили солнечных зайчиков прямо на лицо Малору Семнадцатому, отчего он заулыбался.
- Ага… - Сашка прошла пару кругов по террасе, - ага, ага, - повторила ещё раз, – значит, есть эликсир забвения?
- Есть, - подтвердила рогатенькая.
- И как он действует?
- Тот, кто выпьет его, забывает именно то, что желает забыть, - проговорил Семнадцатый.
- Отлично, значит, мы его выпьем, - она показала рукой на Леголаса, - и забудем друг друга, я вернусь в свой мир, а ты к своей рогатенькой.
Мир.Труд. Май.
- Я не могу выпить этот эликсир, - проговорил Леголас, – я правитель, правителям непозволительно…
- Ах, непозволительно! – Сашка была в бешенстве. - А быть связанным нитями судьбы не пойми с кем, тогда как сердце заходится от боли по другой – позволительно? А мне, выходит, позволительно ощущать эту боль? Чувствовать твою любовь, твоё отношение, чувствовать, что твоё сердце – моё сердце. Что твои слёзы – мои слёзы. Это позволительно?! Не стану я терпеть и тебе не дам, ты сам задыхался… да, теперь я поняла – от чего.
- Мистрис Атеистка, мистрис Атеистка, Саша, Александра, Алекс….
Голоса кружились, кружились, кружились, пока не стихли.
Часть заключительная
- Саш? – Юлька смотрела внимательно и пыталась нащупать пульс, получалось не очень, и Юлька даже приложила голову к груди Сашки, чтобы послушать дыхание.
- Слушай, если я открыла глаза и разговариваю, я почти уверена, что я жива.
- Точно? – Юлька на всякий случай ощупала Сашку с головы до ног.
- Отстань! Что случилось?
- Не разбудить тебя, я уже скорую хотела вызывать.
- А что было-то?
- Ты что, не помнишь?
- Не-а…
- Ты позвонила с работы, сказала, что тебе плохо… я поехала, ты про какого-то Леголаса говорила, потом уснула, и вот… уже обед, а ты спишь и спишь.
- А что мы пили?
- Самбуку пили, абсент и пиво.
- Пиво было лишним.
- По-моему, всё же абсент.
- Точно, - И Сашка завалилась на подушку, - ты куда?
- В аптеку, - пробурчала Юлька, - куплю чего-нибудь от галлюцинаций.
- Вроде такие лекарства не продают…
- Куплю валерьянки, - решительно проговорила Юлька. – Знаешь, когда к тебе вваливается патлатый мужик с чернющими глазами, представляется Эарбримадом Лифедодом Канинейлом Финлилиром Лиросом и говорит, что мы связаны нитями мироздания – это странно.
- И страшно, - подтвердила Сашка.
- И страшно, - Юлька, гонимая решимостью, направилась в аптеку, а Сашка решила ещё вздремнуть, но в этот момент тот, что был Эрбадридом, появился в комнате, словно из ниоткуда.
- Слышь, - возмущению Сашки не было предела, - ты, который Эрбадрид, я должна была тебя забыть!
- Нет, - спокойно проговорил, тот, что был Эрбадридом. – Ты должна была забыть Малора, забыла, кстати?
- Да, - упорно проговорила Сашка, - и рогатенькую его тоже.
- Я так и понял. Эликсир не действует на тех, кто связан нитями мироздания.
- Это ничего не меняет. И, если у тебя есть какая-нибудь своя рогатенькая, ушастенькая или хвостатая, лучше тебе смыться до того, как вернётся Юлька, и учти, мне всё равно, чем ты там с ней связан, - для убедительности Сашка взяла сковороду и помахала перед альвом, - терпеть такую боль я Юльке не позволю.
- У меня нет рогатых, ушастых, хвостатых и любых других женщин, - спокойно проговорил тот, что был Эрбадридом, - у нас мало женщин, а я не правитель и не царских кровей…