- Да, спасибо.
Виктор не был оторван от мира, его приятели по институту часто снимали такие квартиры, требующие ремонта, но от этого дешёвые. Порой в стандартную трёшку набивалось до десяти жильцов, кое-как находя общий язык друг с другом, деля места общего пользования, а то и постель. Он сидел на кухне, на белом табурете, пока Виктория ставила чайник и собирала грязную посуду со стола с извинениями, будто он в них нуждался.
Будь его воля, он бы усадил эту девушку, стоявшую сейчас перед ним всё ещё в нелепой юбке, но уже без огромного свитера, в простой серой обтягивающей футболке, которая подчёркивала формы своей обладательницы, к себе на колени. Девушка была ещё более хрупкой, чем представлял до этого Виктор, просвечивающий бюстгальтер не обладал эффектом пуш-ап, и взгляду мужчины открылась небольшая, округлая грудь, по которой хотелось аккуратно провести пальцами. А больше всего хотелось снять эту невыносимо длинную и нелепую юбку. Не было сомнений, что под ней кроются стройные ноги. Длинные, для небольшого роста девушки. Но он просто оглядывал помещение, понимая весь абсурд ситуации и своего желания. Они были из разных миров – эта юная девочка, с рдеющими щёками, и он.
- Оба-на! – голос раздался где-то над ухом, Виктор обернулся и в недоумении посмотрел на высокого угловатого парня, сонного, с взлохмаченной головой. Но более всего Виктора удивило даже не то, что парень был в одном белье, а нелепый цвет его трусов – цыпляче-жёлтый, яркий, с огромными губами-поцелуями.
- Толька, ты напугал меня, - Виктория улыбнулась парню, и что-то нехорошее мелькнуло в мыслях Виктора. Горькое и колючее. Вот перед кем эта девушка, скорей всего, не смущается и не отводит глаза. Парень в цыплячьих трусах, не стесняющийся и нагловатый.
- Только, только Анатоль-толь-толь-толь-толь, - пропел парень, приобняв Викторию, беспардонно чмокая её затылок.
- Дурак, - фыркнула она.
- Неправда, я очень умный, представь нас.
- Виктор Вячеславович, он… мне помог донести папку. Анатолий, мой друг.
- Оч приятно, - протягивая одну руку, другой поправляя трусы.
- Взаимно.
- Заясь, сделай и мне чайку, - подмигивая Виктории.
- Хорошо.
Казалось, Анатолия не смущает его практически нагота. Виктора же скорей злила такая беспардонность поведения и вульгарная расцветка белья, до которого ему не должно быть никакого дела. Молодые люди часто бывали нагловаты, и цыплячьи трусы Анатолия, который, раскинув ноги, сидел напротив и провожал глазами Викторию, словно бросал вызов Виктору, не должны его волновать…
Видимо, Викторию не смущал вид своего парня, скорее всего, она видела его не только в этих нелепых трусах. Она молча поставила две чашки чая на стол, водрузив в центр стола вазочку с пряниками. Сама же уселась поодаль от Анатолия и Виктора и молча разглядывала потёртый линолеум под ножками табурета.
- Кста, - громко проговорил Анатолий, - звонил Петухов, весь в восторгах.
- Правда? – глаза Виктории засияли, когда Анатолий стал передавать его разговор с неким Петуховым, его восторги Амброзианой, ренессансом и атмосферой, на что Вика смеялась и легко парировала словами «московский концептуализм» или «свободная фигуративность». Некий Петухов и его впечатления увлекли разговор Виктории и Анатолия, и Виктор снова видел твёрдый взгляд и спокойные аргументы.
- Виктория, вы рисуете? – спросил Виктор.
- Чувак, она учится в архитектурном, - снисходительно отметил Анатолий.
- О, это многое объясняет… - усмехнулся Виктор, поймав взгляд Виктории на огромной папке. Не могла же она носить свои работы с собой? Виктор был уверен, что в папке проект их группы, и, по нелепому стечению обстоятельств, именно ей выпало нести этого огромного монстра домой.
- Покажите? – стало интересно.
- Да, Заясь, покажи дяде, - Анатолий.
- Ну…
- Заясь, давай, ты же молодец, - у Виктора сводило скула от «Заясь» Анатолия, но он лишь одобрительно улыбнулся девушке.
Виктория неуверенно подошла к папке и стала выкладывать стопки листов, некоторые откладывая в сторону, быстро перевернув, а некоторые протягивала к столу, где Виктор пробегал глазами по технически сложным рисункам, но каким-то странно безэмоциональным. Лишь в некоторых набросках, недоработках, мелькал характер или иллюзия его, но основная часть была качественно скроенной механической работой, пока глаза его не пробежались по листу с чем-то графическим, темно-синим, как кончики пальцев девушки.
- Что это?
- Ерунда.
- Брось, Вика, покажи ему.
Виктор долго всматривался в графически несинхронные линии, на разные оттенки синего на небольшом листе, и чем больше он смотрел, тем сильней ему хотелось смотреть. Было что-то завораживающие и в этой композиции, и в цвете.