– Вроде бы нет, – Тоня неуверенно помотала головой и сглотнула, словно опасаясь, что её и правда может стошнить.
– Но это было так странно… Будто мы куда-то провалились… – Лерку распирало от вопросов, и ей очень хотелось узнать, какого мнения придерживается по этому поводу Серафима Игнатьевна, но она боялась показаться слишком навязчивой, поэтому только осторожно взглянула в её сторону и, в раздумье поковыряв пальцем старую царапину на коленке, добавила: – Я не знала, что в соседнем дворе есть что-то, о чём мы с Тоней даже не догадываемся. Мы были там тысячу или даже две тысячи раз и никогда не видели никакого туннеля.
– Да? И что же это за туннель? – водитель оглядывался по сторонам, видимо, не зная, где ему лучше припарковаться, и слушая Леркины разговоры только вполуха.
– Ну, тот, из которого мы сюда попали… Такой дли-и-инный и совершенно пустой… – Лерка бросила неуверенный взгляд на сидящую рядом сестру. – В нем ещё много-много маленьких огоньков… А больше ничего не видно и не слышно…
– Это не туннель, это объезд! – мотор умолк, и шофёр по имени Сеня вновь обернулся, давая понять, что они прибыли и пора вылезать из машины.
– А-а-а, – протянула Лерка с таким видом, словно ей всё очень понятно объяснили. – Но как же мы здесь оказались? Объезд закончился так быстро?
– Ни одной минуты не потеряли. Ровно восемь ноль пять, – с довольным видом Сеня постучал по стеклу своих недешёвых ручных часов и вновь подмигнул Лерке. – Время было с нами.
– Круто! – выпалила та, видимо, имея в виду часы.
– Я тоже так считаю. Раз – и ты уже на другом конце города. Объезд – это всё-таки вещь!
Дверная ручка щёлкнула, и Сеня вылез из машины, легко и проворно, что трудно было ожидать при таком плотном телосложении. Все последовали его примеру. Лерка выбралась наружу последней и даже не осмотрелась, как обычно, по сторонам, а, опустив глаза в землю, стала перекатывать мелкие камушки под ногами.
– Нам нужно перейти на противоположную сторону, чтобы хорошо видеть эту часть дороги, – Серафима Игнатьевна тоже казалась задумчивой и скупо бросала слова, не обращаясь ни к кому и сосредоточенно размышляя над чем-то, известным ей одной.
– А если нам понадобится машина? – лёгкое разочарование промелькнуло на тщательно выбритом Сенином лице: похоже, только в роли водителя он чувствовал себя в своей тарелке.
– Вряд ли… Хотя, пожалуй, кому-то стоит остаться здесь.
И кивнув девочкам, приглашая их следовать за собой, она пошла вперёд, так уверенно, будто никакая случайность не могла подвернуться на намеченном ею пути, и никакая оживлённая суета не мешала ей действовать совершенно свободно.
* * *
Собираясь по делам, тётя Алина заглянула в детскую. Обычно в это время Тоня и Лера ещё спали, и она могла побыть некоторое время в полной гармонии с собой и со всем происходящим вокруг. Но сегодня девочки поднялись очень рано. Радостная возня слышалась из их комнаты с самого утра. Они куда-то собирались, причём не одни. Тётя Алина только недоумённо пожимала плечами. Каким образом эта пожилая довольно странная женщина смогла завоевать у них такой авторитет? При независимом характере Тони, а тем более Леры, это было почти необъяснимо. Они пропадали у неё часами, а когда возвращались, то вели себя совсем не так, как раньше: никаких неприятных сюрпризов и шалостей, никаких ссор и возражений, никакой испачканной одежды и грязных следов в прихожей. Только тихие разговоры или перешёптывание между собой. Они теперь всё время о чем-то спорили и что-то оживлённо обсуждали друг с другом, будто нашли для себя важное занятие или дело по душе.
И как раз это настораживало тётю Алину. Чем могла заинтересовать племянниц эта суровая старуха с тяжёлым взглядом, подобным рентген аппарату, который можно выдержать только изредка, да и то лишь в небольших дозах? Может быть, именно своей силой воли? Но нет… Она не только завоевала авторитет в глазах двух далеко не идеальных детей, трудно поддающихся влиянию и имеющих собственный строптивый и неуступчивый характер. Она буквально привязала их к себе! И это было подозрительно и чревато разными непредвиденными последствиями.
«Они её просто обожают, – подумала тетя Алина. – И я ничего не могу здесь изменить. Что ни говори, а личность у этой старухи всё-таки незаурядная…» И с тяжелым вздохом тётушка обвела комнату взглядом, словно стараясь найти какое-то объяснение, какую-нибудь хоть крохотную зацепку, способную дать ей в руки путеводную нить и помочь, так же как и Тесею, не затеряться навеки в лабиринте Минотавра. Но в детской не было ничего странного или необычного. Лишь случайно оброненный носовой платок сиротливо лежал в углу.