В городе был всего лишь один бар. И тот считался маленьким. Зайдя в помещение, Питер оценил забытую им на месяц обстановку немного затхлой. Внутри сидело мало людей, что очень удивило Питера. Ведь в такой день недели бар обычно переполнялся. Да и к тому же Хоакин, одиноко сидящий в углу, пригласил всех сегодня на празднование большого улова. Странно. Поздоровавшись с Гонзо, хозяином заведения, Питер решил подсесть к Хоакину. Уже давно Питер нарёк его своим врагом. И он не мог упустить возможности подколоть противника. Увидев, что он не слабо пьян, Пит захотел позлорадствовать над ним, потому как знал, что в опьянении этот человек становился слабым. - О, Питер, мой старый приятель! - Хоак намеренно называл его так. - Здравствуй, приятель. Не будешь против, если я присяду? - спросил Пит. - Не против, - улыбнувшись, сказал старик. В баре играла навязчивая американская поп-музыка, нравящаяся Хоакину. Тот был техасцем, и только черт знает, почему он оказался так далеко от своего дома. Питеру он всегда не нравился. Хотя никаких негативных действий к Питу тот не применял. Всем своим естеством, от головы до пят, Хоакин был человеком крайне неприятным. Характер - это отдельная тема, над которой Питер даже задумываться не хотел. Вид у Хоакина тоже был отталкивающим: седые клоки волос представляли собой бакенбарды, а на голове растительность стремительно спадала. Вместо левого глаза был некоего подобия протез, все равно не закрывающий прорешину в глазнице. От этого вид был поистине устрашающим. Но не это отталкивало Пита от своего врага. Лейтмотивом неприязни было то, что Хоакин всегда и везде пытался доказать всем свое превосходство над остальными людьми. От этого складывалось впечатление о нем, как о человеке совершенно уродливом морально. - Пить будешь? - спросил Хоак. - С удовольствием, - съязвил Питер. Оба молча выпили по стакану скотча. - Вот скажи мне, Пит, - начал говорить Хоак, - как это вышло, что мы никогда не сидели с тобой за одним столом, напившись по поводу или без? Как же это? Вроде бы и жены наши - закадычные друзья, и видимся мы с тобой довольно-таки нередко, - хриплый голос заглушался все ещё играющей музыкой. - Я думаю, на твой вопрос мне отвечать не стоит. Мы с тобой, как это помягче сказать, разных полей ягоды, - надменно ответил Питер. - Ягоды? Смешно. Что же тогда тебя потянуло подсесть сюда в столь несчастный для меня день? Пришёл насмехаться? - с жалостью в глазах сказал собеседник. - Я просто хотел выпить. Ты ведь не возражал, - ответил Питер. Хоак кивнул, - Что же за несчастье приключилось с тобой? - Я думаю, тебе можно сказать, приятель Пит. Моя старшая дочь уже второй год требует денег на высшее образование. Сегодня её терпение не выдержало, и она поставила мне ультиматум. Иначе, как она говорит, забудутся дороги к родному дому и сожгутся все мосты, соединяющие её с семьёй. А таких денег у меня отродясь не было. В Веллингтоне за обучение берут стократную сумму, нежели здесь. Теперь я в раздумьях. Что делать? Может быть, ты мне посоветуешь что-нибудь? Хотя, как может тридцатилетний мужик советовать что́-нибудь такому старику, как я? - сказал Хоакин, наливая скотч. - Сочтёшь ты нужным прислушаться ко мне или нет, но я думаю, что тебе следует во что бы то ни стало найти быструю и высокооплачиваемую работу, способную принести солидную сумму для дочери, - промолвил Питер. - Зачем же тебе пристало сжалиться надо мной? Хотя, постой. Я знаю твой ответ. Дети - наше всё, - предположил старик. - Ты совершенно прав, Хоак. Нет ничего ценнее. - Спасибо тебе, Питер, за твой совет. Теперь я знаю, на какую работу нужно пойти, - произнёс успокоенный Хоакин. Оба снова заглушили по стопке скотча и разошлись каждый по своим делам.
Глава четвёртая В субботний полдень Питер гулял со своей семьёй по городу. Ему осточертела работа на маяке, так как ночью были проблемы с прожектором, из-за которого он даже немного повздорил с Пепе, пылко пытавшимся вразумить Пита о неправильности ремонта. Починка длилась около трех часов. Питер был рад тому, что никаких происшествий за время отсутствия света на море не произошло. Уже с самого утра Томас таскал своих родителей по достопримечательностям города. Они были у прибрежного фонтана «Лоу», подкрепились хот-догами в главном парке, посетили фруктовые сады неподалёку от въезда в город. Ратуша не вызывала насущного желания осмотреть её. Давно им нужно было вот так просто прогуляться по городу и поднять себе настроение. Питер родился и жил в Ноабе до двух лет. Потом у его семьи наступили тяжёлые времена, пропитания всегда не хватало. Апофеозом всего этого является смерть отца Питера. Виктор, бывший всю свою короткую жизнь матросом, погиб во время шторма где-то у берегов Флориды. Брат матери Питера увёз их в Штаты, дабы взрастить здорового и обеспеченного всем необходимым племянника. Мать постоянно говорила в сказках о родном доме. В молодости Пит пытался уплыть в Новую Зеландию, но учёба в колледже и родительский запрет навсегда погубили юношеские надежды. Так продолжалось до позапрошлого года, когда Питер решился-таки увидеть воочию всё то, что постоянно грезилось ещё во сне и наяву. Сейчас прошлое казалось ему смешным. Питер иногда даже жалел о том, что не смог юношей уехать в Ноаб, являвшимся сейчас для него отдушиной. Это был маленький город с населением, не достигавшим и тысячи человек. Раньше, лет сто пятьдесят назад, здесь был просто портовый городок, почти самый дальний на Северном острове. Мало кораблей забредало в лоно порта, так что это способствовало медленному развитию. Около девяноста лет назад здесь высадился валлийский торговец Дэвид Ноаб9, в честь фамилии которого впоследствии и был назван город. Дэвид смог построить несколько десятков новых складов для хранения товаров, идущих из глубины острова. Местные племена, под влиянием валлийца, стали контактировать с разрастающимся городищем. Вечный декаданс плавно перешёл в процветание. Дэвид объявил поселение независимым и отказался платить налоги английской короне. Прошло тридцать лет спокойного самоуправления, прежде чем британцы решили покончить с этим. Дэвид Ноаб, нарастив мощь и силу, защищал свой город два месяца от посягательств империи. Увы, тщетны были попытки сохранить свое положение. Посадив валлийца в тюрьму, британцы завершили золотую эпоху города. Дальнейший удел Дэвида неизвестен. Спустя много лет после описанных событий, Питер, читая записи современников Ноаба, узнал, что человек этот был волевым и далеко глядящим в будущее. В период его правления под защитой находилась большая территория северной части острова. Многие маори отзывались о нем, как о справедливом и добром человеке. Он всегда относился ко всем, как равным. Дед Питера по линии матери, будучи юношей, видел его несколько раз в здании ратуши. Тот подарил ему сборник своих сочинений, как и всем гражданам своего маленького города. Фолиант передаётся из поколения в поколение в семье Миллеров. Питер до сих пор хранит у себя эту написанную хорошим языком книгу. Медленно расхаживали супруги с сыном по набережной. Томас игрался с Полли и Нэтси. Они стали не разлей вода. Пока ребёнок веселился, муж с женой присели на скамейку, заворожённо глядя на красующееся море. Внезапно Питер вспомнил давний разговор с Пепе по поводу путешествия. - Слушай, дорогая. Тебе не хотелось бы поехать вглубь нашего острова. Я могу взять отпуск для путешествия, - начал было Пит. - Сейчас не то время, чтобы делать необдуманные поступки наподобие этого. Да и что ты забыл в глубине острова? Тебе разве не живётся здесь, в твоём «любимом» городке? - Марта умела ранить словами. - Я думаю, Томасу пойдёт на пользу расширить горизонты. К нам присоединится Пепе. Я сам давно об этом подумывал, - сказал неуверенными нотками Питер. - Ты совсем забыл об учёбе нашего сына. Я не хочу, чтобы у него образовалась пропасть в знаниях. Ты ведь не на недельку собираешься уехать? - спросила жена. - Мальчик и так на несколько лет опережает своих сверстников. Я смогу учить его в путешествии, - отчеканил Питер, не обращая внимания на вопрос жены. - Даже если Томас согласится, а я уверена в этом, что ты прикажешь делать мне? Мне всегда были чужды твои стремления к неизведанному, которые от тебя и к сыну нашему передались. Будто нельзя жить как нормальные люди, - было ощущение, что Марта говорила с презрением. - Ты что, не видишь, как Том смотрит на окружающий мир. Я не хочу отягощать его жизнь. Он не способен жить в четырех стенах, - сказал Питер. - Ты всегда в