— Вот бы поехал!.. — раздался насмешливый голос около Петра.
Петр рассерженно обернулся, как это всегда бывает, когда двое стыдят одного, а третий осмеивает. Около него стоял стекольщик, держа в руке корзину со стаканами. Он был также навеселе.
— Почтенный сударь желает прокатиться с его священством?! — продолжал насмешник.
— Ну, берегись! — рассерженно закричал Петр.
Как ты смеешь кричать на меня? — заревел в ответ стекольщик.
Еще несколько бранных слов, и Петр, бросив в сторону скрипку, кинулся на своего противника. Вырвав из его рук корзину, он в ярости вытряхнул все стаканы ему на голову. Началась драка. Наконец стекольщику удалось палкой нанести Петру сильный удар по голове, отчего тот потерял сознание. Испугавшись. стекольщик решил поскорее уйти.
Вечерело. Петр все еще в беспамятстве лежал у дороги в лужице крови; неподалеку валялась скрипка, узел и осколки от разбитых стаканов. Мимо часто проезжали сани, но подгулявшие мужики торопились домой, и никто не замечал бесчувственного тела.
Наконец подъехали еще одни сани. Сидевший в них не распевал пьяных песен. Он остановился и вышел из саней, чтобы подтянуть лошадиную сбрую. Вдруг он заметил валявшуюся на дороге скрипку. Он посмотрел вокруг, и его взор упал на лежавшего без чувств человека. Он нагнулся и повернул голову лежавшего.
— Да это ведь Петр! — в ужасе воскликнул Степан.
Он поспешил снегом смыть кровь с окровавленного лица. Тут Петр впервые открыл глаза.
— Петр, ты жив? Слава Богу!
— Это ты, Степан! Где я?
— Ты лежишь на дороге, окровавленный. Ты упал что-ли? Как же это с тобой случилось?
— Ах да, теперь мне все припоминается. Я подрался с негодяем, и он поколотил меня.
Петр при этом воспоминании опять разразился проклятиями.
— Не греши, — остановил его Степан, закрывая ему рукой рот. — Бог помиловал тебя и спас от смерти. Если бы не Божья милость, я не задержался бы так в городе, и ты, конечно, замерз бы тут на дороге. А ты, едва открыв глаза, уже снова грешишь вместо того, чтобы благодарить Бога.
Строгие, но справедливые слова Степана произвели действие на протрезвевшего Петра, ведь говоривший был его старым другом.
— Садись со мной в сани, поедем скорей домой!
— Да разве ты повезешь меня? Я ведь пьян!
— Именно потому, что ты в таком виде, я и должен довезти тебя до дому, чтобы ты не погиб здесь на дороге и для этой жизни, и для вечности.
— А пастор не хотел меня с собой взять, — припомнил Петр. — Если бы он меня тогда захватил с собою, со мной не случилось бы всего этого.
Все у него болело; голова трещала, он еле-еле мог поднять ее. Степан заметил, с каким трудом Петр влез в сани.
— Подожди. Петр! Ложись в сани, а под голову я подстелю тебе пустые мешки. Голову надо непременно обвязать, чтобы мороз не застудил раны. Вот так, теперь лучше?
Степан снял с себя шубу и накрыл ею Петра. Взяв в руки вожжи, они тронулись в путь.
„Как он заботится обо мне, — думал Петр, — совсем как тот добрый самарянин. Говорят, что он „мечтатель", но какой же он мечтатель? Он взял меня к себе в сани, перевязал рану, укрыл меня своей шубой, а теперь сам зябнет из-за меня".
— Степан, подсядь поближе ко мне, — попросил Петр. — Скажи мне, что с тобою случилось? Ты возвратился к нам совсем другим человеком, будто ты больше не из наших. Что за новая вера у тебя? Я вижу это и чувствую...
Степан несказанно обрадовался случаю рассказать своему старому другу, как Спаситель спас его из тины греховной. Давно он уже просил Бога дать ему случай свидетельствовать своим товарищам о том, что сделал для него Иисус Христос. Но он никогда не думал, что первым его слушателем будет именно Петр, который так глубоко погряз в грехах. Степан охотно подсел ближе в Петру, положил себе на колени его голову, чтобы тому было удобней лежать, и начал рассказ о своем обращении к Богу. Так, мирно беседуя, они ехали среди зимней ночи. Ясное звездное небо величественно и молчаливо раскинуло над ними свой покров. Рассказывая о прошлом, Степан с жаром свидетельствовал о дивной любви Божией к грешнику, спасшей и его. Как он жаждал, чтобы и Петр пришел со всеми своими грехами ко кресту! Только там ожидало его спасение. Вне Христа грешника ждет явная погибель.
Степан замолчал. Ему показалось, что Петр от слабости заснул. Но тот слушал его внимательно, душа Петра медленно пробуждалась от глубокого сна.
— Степан, — промолвил он, — думаешь ли ты, что Бог, что Иисус Христос может простить и такого несчастного, как я?