— Ах, Петр, — голос Степана дрожал, — ты не больше грешник, чем я. Если Он мог принять меня, то примет и всякого, потому что „Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее".
До самого дома рассказывал Степан Петру о великих делах Божиих. Он говорил ему об Иисусе, Агнце Божием, несущем грехи всего мира, умершем за беззаконников...
тарушка Крачинская уже спала. Она не слыхала, когда вернулся сын. Не видела она также, как Степан омыл рану Петра, как они оба затем преклонили колена и помолились на кухне. Утром, увидев сына, лежащего с перевязанной головой, она поняла, конечно, что он подрался, и теперь ожидала, что он проснется с руганью. Но когда он тихо встал и усердно принялся за работу, она забеспокоилась: не болен ли он? Долго она наблюдала за ним и. наконец, спросила его, что случилось?
— Я подрался с одним пьяным, который поднял меня на смех. — ответил Петр. — Но это было в последний раз. Я никогда больше ни с кем не буду драться.
— Хорошо, если бы это так было, сын мой. Драки до добра не доводят. — сказала старушка со вздохом, а про себя подумала: ..Выздоровеет, и опять все пойдет по-старому".
Всю неделю ходил Петр с повязкой на голове, часто его пробирала лихорадочная дрожь. В воскресенье Крачинская даже не спросила, пойдет ли он в церковь. Она пошла в церковь одна, рассказывая встретившимся по дороге соседкам о своих заботах, о разгульном сыне.
— Ну стоит ли тужить об этом. — утешали они ее. — Молодо-зелено, с годами присмиреет. И мы были молоды. Лучше иметь такого парня-красавца, которого все любят, нежели скромного „мечтателя", как Степан Хратский!
— Походи он на Степана, я бы ему сама шею свернула. — подтвердила Крачинская.
— Не беспокойся. — засмеялись женщины. — скорее медная копейка превратится в золото, нежели
Петр Крачинский — в святого!
Слова эти были встречены общим смехом. Позже, выходя из церкви, Крачинская все еще со смехом вспоминала слова женщин. Между тем в доме Крачинских над открытой Библией сидели двое молодых людей. Они читали и, казалось, не могли начитаться. Позже, встав на колени, они горячо молились, и один из них плакал.
5. ТОВАРИЩИ
— Наверное, у Петра сильно разболелась голова, что его сегодня нет, — говорила молодежь, собравшаяся на танцы.
— А где же Марьюшка? — спросил кто-то входившего в комнату Мишко Блашко. — Она уже прошлое воскресенье не была, сегодня опять не пришла!
— Да, — нахмурясь, ответил Мишко. — она сказала, что никогда больше не пойдет на танцы. Что тут было, кто ее обидел?
— Не знаем, никто вроде ее не обижал...
— Ничего, все уляжется: и Марьюшка скоро опять появится здесь, — отвечали некоторые.
Молодежь веселилась и без отсутствующих. Но Мишке Блашко было совсем невесело. Он не мог забыть слов, сказанных ему Марьюшкой при выходе из дома.
— Не ходи туда. Мишко. Грех служить двум господам: Богу и дьяволу. Сегодня ведь воскресенье. Там ты не научишься ничему доброму. Останемся лучше дома.
— Неужели, — с усмешкой ответил он, — оставаться нам дома, чтобы прослыть за пустых „мечтателей", как Степан?
— Степан не „мечтатель"! — посмотрев на Мишко своими темными глазами, твердо промолвила она. — Это только ты так думаешь. Он лучше нас всех знает истинный путь, ведущий на небеса. Пустой „мечтатель" тот, кто Бога не слушает и Иисуса Христа не любит.
Так они расстались.
„Где она так научилась говорить? — думал Мишко. — Откуда она знает, что Степан не „мечтатель"? Ведь ее не было дома, когда Степан приходил к ее отцу. Странно, что веселиться — грех"...
Мишко не мог долго усидеть в трактире и вскоре ушел домой.
„Не мешало бы зайти к Степану, — идя домой, подумал Мишко. — Ведь не стану же я сразу „мечтателем" после одного разговора с ним! Мы же с детства были друзьями, да и теперь, честно говоря, хотя мы и избегаем его, он нас ничем не обидел. Пожалуй, Марьюшка права. Степан всегда был умнее нас и на службе, быть может, действительно научился чему-нибудь хорошему. Возможно, что он желает нам добра, а мы не поняли. Пойду, хоть раз поговорю откровенно с ним".
Но дети сказали, что Степана нет дома. Это рассердило Мишко. Тогда Он вспомнил о Петре и решил пойти к нему, узнать его мнение о Степане.
Подойдя к избе Крачинских, он услышал звуки скрипки, а также пение духовной песни. Быстро открыв дверь, он остановился, как вкопанный. За столом сидел дедушка Хратский, рядом с ним стояли Степан и Марьюшка, которые пели, глядя в какую-то книжку. Петр аккомпонировал на скрипке. Мишко молча подсел к ним. Марьюшка, сияя, подала ему книжку, и они все вместе допели песню до конца. Потом рассказали Мишко, как нечаянно встретились тут, навещая Петра. Теперь, раз они уже собрались все вместе, Степан предложил им почитать что-нибудь из Слова Божия и объяснить прочитанное.