— Ну так что?
Эстер набралась духу и сказала неожиданно охрипшим голосом:
— Не волнуйся, дорогая. Я еще не успела узнать все до конца, но, кажется, с ним все более или менее в порядке.
— С Айаном? — прошептала Федра, замирая от страха.
— Да, детка. С ним беда, разбился на машине, но я видела, что он дышал.
Федре хотелось закричать, потребовать, чтобы ей сказали всю правду, а не мучили предисловиями. Но она сделала над собой усилие и обреченно стала ждать объяснений. В этот момент они подъехали к углу гостиницы.
— Не смотри туда, — быстро сказала Эстер.
Поздно. Она уже увидела разбитый белый «порш» Айана. Капот смят в лепешку от удара об стену, вокруг битое стекло, но Федра в ужасе смотрела на правую дверь, висевшую на одной петле, а там внутри искореженное сиденье, залитое кровью…
На улице, окруженные толпой, стояли двое полицейских и что-то записывали.
— Боже мой, Боже мой… — запричитала Эстер.
Ангус поспешил прибавить газу, чтобы побыстрее миновать место аварии. Федра сидела, оцепенев от ужаса.
— Как все это случилось? — спросила она, едва выговаривая слова.
— Точно не знаю, — ответила Эстер. — Мы услыхали страшный грохот, но ничего не поняли, пока не прибежала Летти из паба и не сказала, что Айан попал в аварию. Она знала, что мы пошли на причал встречать тебя.
— Когда мы примчались сюда, то его как раз грузили в «скорую помощь», — продолжил объяснение Ангус. — Он был без сознания. Мы в тот момент ничего не могли поделать и отправились встречать тебя.
— Так. Понятно. Отвези меня в больницу, пожалуйста, — твердо сказала Федра.
— Может, ты сначала примешь ванну и позавтракаешь? — предложила Эстер. — Не думаю, что нас пустят к нему сейчас.
— Нет. Я должна ехать в больницу немедленно.
Какой завтрак, когда Айан лежит там на операционном столе и борется за свою жизнь. Если борется, а не…
Ангус оглянулся и кивнул Федре.
— Хорошо, поедем в больницу.
Федра только сейчас почувствовала, что дрожит всем телом. Плакать она не могла, но мысленно кричала: Айан! Айан, не умирай! Ты не можешь умереть. Мне все равно, что ты не любишь меня, только живи. Живи! Я не хочу провести остаток жизни одна, зная, что тебя больше нет… Пожалуйста, не умирай!
Она молитвенно сложила руки и опустила голову.
Они приехали в маленькую больницу на окраине города, и там им сказали, что Айан еще в операционной.
Федра и слова вымолвить не могла, говорила Эстер.
— С ним все будет нормально? — спросила она.
Дежурная поглядела на экран компьютера.
— Информация пока не поступала. А вы члены семьи?
— Да. Я его мачеха, а это его невеста, — соврала Эстер не моргнув глазом.
Федра только взглянула на нее, но ничего не сказала. Дежурная кивнула.
— Если хотите, то подождите…
— Мы будем ждать.
В комнате ожидания стояли только стулья с металлическими ножками, на стене висели часы, которые показывали четверть первого. Здесь пахло лекарствами и было ужасно неуютно.
В два часа Федра подошла к дежурной.
— Доктор Полсон скоро к вам спустится, — сообщила та.
Пришлось вернуться в комнату ожиданий. Ангус притворялся, что читает журнал, а Эстер сидела и нервно теребила концы голубой косынки.
— Какие новости? — спросила мать, испуганно глядя на Федру.
— Никаких.
В половине третьего появился доктор Полсон. Увидев их, он удивился.
— Я так понял, что здесь его сестра…
— Джоан? Она в Бразилии, доктор, — сообщила Эстер. — Скажите, как он?
— Могло быть и хуже. Даже должно было быть хуже. Легкое сотрясение мозга, множественные ушибы и вывихи, несколько открытых ран, на которые наложены швы. Сломанная нога. Ничего такого, что нельзя было бы починить. К несчастью его сотрудников, он скоро вернется на работу, — пошутил в конце доктор Полсон.
Федра даже закрыла глаза от радостного волнения. Кажется, Айан как-то говорил, что Требэнианы не умирают в больнице?
— Благодарю тебя, Господи, — прошептала она.
— Спасибо вам, доктор Полсон, — сказала Эстер. — Мы можем его видеть?
— Но только не все сразу. Это слишком большая нагрузка для него, но если вы хотите пойти к нему, Эстер…
— Нет, не я, Федра.
— А… — Доктор как-то хмуро посмотрел на Федру, словно раздумывая, стоит ли согласиться, потом все же сказал: — Ну ладно, хорошо. Через несколько минут его перевезут в палату, и я дам вам знать.
Несколько минут превратились в полчаса, потом прошло еще двадцать минут…