Извечные приливы и отливы любви накатывали, отступали и возникали вновь, устремляясь неспешными, нежными волнами к чудесному заветному берегу, сулящему наконец освобождение от непрестанного бега. До Линдсей доносился порой ее собственный голос, и она недоумевала, неужели это она может так резко, так часто вскрикивать. Райан что-то шептал, мышцы спины вздрагивали под ее ладонями. Он возносил ее, бездыханную, на край чувственной бездны, но не позволял упасть вниз, поддерживая ее, пока она снова не теряла голову от нестерпимого блаженства. Она извивалась в его руках, вскрикивала, точно захлебываясь в рыданиях, слышала, как он то и дело подбадривает ее срывающимся голосом.
— Райан!..
— Скоро, — сдавленно выкрикнул он. — Подожди немного, Лин. Я хочу, чтобы это длилось вечно. Я вообще не хочу, чтобы ты когда-нибудь…
— О Райан! — Это был то ли вопль протеста, то ли мольба о пощаде, она скользила под ним, полузакрыв глаза, но наблюдая за Райаном, зная, что он не спускает с нее взгляда. Она помнила, какое наслаждение доставляло ему смотреть, как она страстно, бесстыдно отвечает на его любовь.
— Боже мой, Линдсей!..
— Райан! О Райан!..
— Со мной, — простонал он сквозь стиснутые зубы. — Лин… о Лин! Сейчас, дорогая… сейчас!
Он сжал ее бедра и резко приподнял Линдсей навстречу сильному, пронзительному толчку своего тела, приближая ее к манящей, искрящейся абрисом воронке нарождающегося взрыва ослепительной, раскаленной добела чувственности и унося ее в клокочущую страстью бездну.
Глава 7
Линдсей выгнулась под ним с дрожащим криком, впилась ногтями в его поясницу, настойчиво, горячо прижала его к себе. Словно издалека до нее донесся первобытный бессловесный крик Райана; его тело содрогнулось в последнем освободительном порыве.
Он что-то простонал и рухнул в ее объятья с неистово бьющимся сердцем. Райан ловил ртом воздух, обжигая жаром дыхания шею Линдсей, и она чувствовала, как их смешанный пот стекал струйками по ее телу, когда он шевелился.
— О Линдсей, — вздрогнув, проговорил Райан резким, хрипловатым голосом. — Как я смог прожить без тебя?
Она прижалась лицом к его влажной щеке, не желая больше ничего слышать. Ей хотелось просто продлить в тишине минуты сладостного блаженства, остаться слитой воедино с этим мускулистым мужским телом, так глубоко, так неразрывно спаянным с ней. Сердце подсказывало ей, что Райан тоже был рад полежать недвижимо рядом, насладиться их близостью в чудесные мгновения неизбывной нежности.
В страстных ласках Райана чувствовался отчаянный надрыв, будто благодаря своей любви, благодаря силе воли и тела он мог повернуть время вспять, стереть все обиды и неприятные воспоминания последних трех лет жизни. И на какое-то время это ему действительно удалось.
— Я скучала по тебе, — услышала Линдсей свой шепот, понимая, что говорит чистую правду. — О Райан, как я тосковала!
— Знаю. — Он крепче обнял ее. — Ты не представляешь себе, сколько часов я провел, сидя у телефона, сгорая от нетерпения позвонить тебе. Но я был в ужасе оттого, что ты повесишь трубку и между нами все будет кончено. Поэтому я предпочитал сохранить надежду, а не узнать горькую правду…
Линдсей повернула к Райану лицо и поцеловала любимого в шею, наслаждаясь жарким мужским запахом его влажной кожи. Над ними, высматривая добычу, парила хищная птица, рельефно выделяясь на фоне неба, точно четкий рисунок на голубой эмали.
— Ты потрясающая женщина, Линдсей. Я тебя помнил такой, — сказал нежно Райан. — Прошло столько времени, хотя, казалось, лишь вчера… — Он провел языком по уголку ее губ. — Как мне нравится любить тебя. Ты необыкновенно страстная, ты так отвечаешь на мои ласки, что я стремлюсь продлить навечно это блаженство.
— Мне тоже очень хорошо, когда ты со мной. — Линдсей улыбнулась, почти касаясь губами его рта. — Иногда мне кажется, что я вот-вот выплеснусь, но ты удерживаешь меня, и я чувствую себя уютно и покойно.
— Я удерживаю тебя потому, что боюсь потерять. — Райан нежно покусал ее нижнюю губу. — Мне всегда кажется, что пламя страсти спалит тебя в последние секунды.
— Ты умело зажигаешь меня, — ответила Линдсей, стесненно смеясь. — Я всегда стараюсь сохранить какую-то видимость приличий, но потом ты делаешь со мной то одно, то другое, то третье, и я теряю контроль над собой, совсем не могу держать себя в рамках и становлюсь совершенно бесстыдной.
— Что от тебя и требуется, — прогудел Райан. — К черту приличия! Я хочу, чтобы мои женщины были горячими, распутными и… ой!
Он дернулся со смехом, когда она впилась ему в спину десятью прекрасно отманикюренными ногтями.
— Полегче, дорогая, разве ты хочешь растерзать это утомленное старое тело?
— Утомленное старое тело? — Линдсей подняла бровь. Она провела ладонями по мускулистой спине и ягодицам Райана.
— Пожалуй, нам с тобой хватит его еще на несколько лет. Я не слишком придавил тебя?
— Пока нет. — Она стерла пятно с его щеки, медленно провела пальцами по теплой влажной коже. — Только мне кажется, что лежу я на увесистом камушке, который пригодится для дома Боровейка. Не скоро пройдет синяк на моей спине, это уж точно.
— Вот что получается, когда предаешься разнузданной страсти на заброшенной пустоши, — поддразнил ее Райан, погладив изгиб ее красивой спины. Он вытащил из-под Линдсей камень и задумчиво посмотрел на него. Пожалуй, возьму с собой, и пусть лежит на моем столе как память о счастливых мгновениях.
— Что-то уж больно ты расфилософствовался, Тарзан, — спокойно проговорила Линдсей, по-хозяйски похлопав его по ягодицам. — Смотри не обгори.
— Этого легко избежать. — Он чуть перекатился на бок и нежно прижал ее к себе. Потом приподнялся на локте и окинул взглядом ее загорелое тело, словно навсегда надеясь запомнить облик обнаженной Линдсей. Он провел рукой по ложбинке вдоль ее спины, по округлому бедру. — Я так скучал по тебе! Представлял себя с тобой, казалось, я ловлю руками пламя и дым. Я просыпался, вспоминая тебя. Вспоминая твою кожу. Запах твоих волос, вкус твоих… — Райан усмехнулся. — Потом я вставал с постели и полночи ходил по комнате, стараясь выбросить тебя из головы. Ходил? Как бы не так! Я бегал. Бегал как сумасшедший. Милю за милей, столь отчаянно желая тебя, что мне до сих пор больно даже думать об этом.
Линдсей довольно рассмеялась, радуясь тому, что он смотрит на нее. Она вытянулась, как кошка, впитывая в себя тепло солнечных лучей, точно подогретое масло.
— Это полезно для сердечно-сосудистой системы. Я говорю о ходьбе.
Он что-то прошептал в ответ с показным недовольством, приник к ней губами, и они принялись целоваться — нежно, сладостно, горячо. Неистовая страсть, испепелявшая их несколько минут назад, переросла в какое-то более глубокое чувство. Он улыбнулся, оторвавшись от ее губ.
— Надеюсь, ты не горишь желанием вернуться в Бостон?
— Могу ли я узнать, что ты задумал?
— Наверстать упущенное, — проворковал Райан. — Нам нужно восполнить три года, лишенных любви, мадам…
— Не я виновата в нашей разлуке, — сонно пробормотала Линдсей, даже не придавая значения этим словам, пока не заметила, как Райан слегка напрягся.
— Нет, — жестко сказал он. — Нет, пожалуй.
Он перекатился на спину, и Линдсей вздрогнула, когда прохладный ветерок овеял ее обнаженное тело, прежде согретое его теплом. Она хотела что-то сказать, но казалось, все было уже сказано прежде.
Растворившись на мгновенье в неистовом, незабвенном восторге любви, она забыла о прошлом. Для нее ничего не существовало в мире, кроме них двоих и полной гармонии их чувств. Будто не минуло трех долгих лет разлуки.