Но перед ней был не прежний Маккрей. По ее кабинету уверенной кошачьей походкой расхаживал незнакомец с задумчивыми, слегка насмешливыми глазами. Она не была убеждена, настолько ли он изменился, чтобы пустить в ход физическую силу, но ее угнетало тяжелое предчувствие надвигающейся опасности, и она не знала, как долго может испытывать его терпение.
Она отвернулась и протянула руку к портфелю, с напускной беспечностью пожав плечами.
— Я же сказала тебе, ты зря теряешь время. Но ты никогда не прислушивался ни к чьим добрым советам, даже к моим.
Синие глаза Райана потемнели от нетерпения, и Линдсей едва заметно улыбнулась. Райан привык поступать по-своему; и в дедах, и в отношениях с людьми он всегда устанавливал собственные правила, был хозяином положения, не приспосабливался к обстоятельствам. Три года назад она приняла его именно таким без лишних сомнений и вопросов.
Но уже три года Линдсей Форрест не подчинялась никому, она стала хозяйкой своей судьбы.
Линдсей спокойно выдержала его озадаченный, нетерпеливый взгляд; чуть подняв голову, она наблюдала за сменой чувств на его лице, пока Райан пытался примириться с поражением. На какое-то мгновение она подумала, что он будет продолжать спор, но Райан молча кивнул ей и повернулся к двери.
— Ты всегда была самой упрямой женщиной из всех, кого я знал, черт возьми! Я даже рад, что хоть эта черта твоего характера не изменилась за прошедшие три года.
Она невольно улыбнулась, следуя за ним на безопасном расстоянии.
— Куда уж мне до тебя, Райан. Именно твое удивительное упрямство стало притчей во языцех.
Он распахнул дверь, остановился у порога и посмотрел на нее.
— Интересно, кто же из нас сдастся первым, — проговорил он приятным, бархатистым голосом.
Прищурив глаза, он смотрел на нее с холодным любопытством.
— Послушай, Райан, не будем делать посмешище из наших прежних отношений и сводить все к подростковой сексуальной игре. Если ты останешься в Бостоне, нам все равно придется встречаться. Так не нужно ставить себя в неловкое положение, мы и без того попадем под прицел чужих глаз, договорились?
— Боюсь, это будет нелегко, дорогая, — добродушно улыбнулся он.
Линдсей взглянула на него в недоумении.
— О чем ты?
— У меня прекрасно шли дела за рубежом, Лин. Но я вернулся в Бостон только из-за двух людей. — (Она поймала взгляд его посуровевших глаз. Он в упор смотрел на нее и не улыбался.) В комнате воцарилась враждебная тишина, и Линдсей почувствовала, как шевельнулись волосы у нее на шее.
— Из-за кого же? — каким-то не своим голосом быстро спросила она, заранее зная ответ, но желая услышать его от самого Райана.
— Из-за Джефа Вебстера, — спокойно ответил он, — и моей женщины.
Он очень-очень аккуратно прикрыл за собой дверь.
Глава 3
Линдсей с удивлением смотрела на закрывающуюся дверь, обуреваемая противоречивыми чувствами — яростью и страхом — и в то же время едва удерживаясь от смеха. После недолгой борьбы с собой она успокоилась и вдруг обнаружила, что у нее дрожат ноги.
Боже мой, он вернулся в Бостон и ворвался в ее жизнь, как видавший виды герой сотен низкопробных вестернов, который поклялся отомстить всем, кто стоял на его пути!
Все дело только в том, что в своих бедах виноват он один. Три года назад его не выгоняла из Бостона толпа разгневанных линчевателей, обещавших повесить его, если только он вернется! Никто не принуждал его браться за работу в Рио и соглашаться на выполнение полдюжины новых контрактов.
Линдсей улыбнулась. Бедный Райан! За три долгих года он объездил столько стран, где его встречали и чествовали, как героя-победителя, где его обожали. Англия, Германия, Саудовская Аравия, Гонконг, Австралия; каждый очередной заказ был немного крупнее, немного престижнее предыдущего, с каждым заказом слава его росла. В родной город Райан вернулся упоенный триумфом, точно так же как рыцари короля Артура возвращались домой после поисков чаши Грааля, вернулся и увидел, что королевство его изменилось, а дама сердца безвозвратно потеряна.
Когда-то Райан был для нее центром вселенной. А теперь вычеркнут из ее жизни; он наблюдал за Линдсей со стороны, убеждаясь, что она довольна своей нынешней судьбой, в которой ему нет места, и преуспела в делах без всякой его помощи.
Это нелегко пережить. Особенно такому человеку, как Райан.
Линдсей вздрогнула. Она потерла руки, силясь вытеснить из сердца воспоминания о том, какими глазами Райан смотрел на нее перед уходом. Что-то затаилось в них еще, кроме удивления, нетерпения и ярости. Что-то, чего прежде она никогда не замечала. Печаль. Сожаление. Раскаяние. Пожалуй, в них отчаянно смешалось и то, и другое, и третье.
Пустое, скорее всего, это была обычная игра света, успокоила она себя, невесело улыбаясь. Обман воображения.
Ведь Райан Маккрей никогда ни о чем не жалел. Он с точностью стратега шел к своей цели, трезво и быстро принимал решения. И не оглядывался назад.
Когда-то и к ней он стремился как к одной из своих целей. Она до сих пор помнит, как они встретились в первый раз. Это случилось на одном из официальных приемов, на котором чествовали «Маккрей и компанию» по случаю очередного удачного проекта. Линдсей со смехом обернулась, стараясь отыскать Джефа в толпе гостей, и увидела устремленные на нее темные изучающие глаза Райана. Они, словно магнит, притягивали ее взгляд.
Она ошеломленно застыла на месте, едва расслышав, как Джеф представил ее Райану и что тот сказал в ответ. Ей показалось, будто мир перевернулся, когда он теплой мускулистой рукой сжал ее ладонь. В это мгновение им одним открылась неведомая истина, которую она никогда не пыталась ни понять, ни прояснить для себя.
И даже тогда, восемь лет назад, какое-то затаенное женское чувство подсказало ей неизбежность того, что должно было в конце концов обязательно случиться.
Не сразу, конечно.
Линдсей снова улыбнулась. Большую часть того вечера они провели с Райаном вместе, пока Джеф развлекал новых заказчиков. И Линдсей удивилась, когда позже он проводил ее обратно к Джефу, даже не спросив у нее номер телефона. Но они после этого вечера продолжали встречаться. Честно говоря, в следующие несколько месяцев она чаще виделась с Райаном, нежели с Джефом. Казалось, каждый прием у архитекторов, который она посещала, каждая вечеринка, каждая конференция, лекция или совещание только и устраивались ради того, чтобы укрепить их знакомство. На одном из приемов Райан предложил Линдсей работу в своей фирме.
Многие опытные архитекторы были готовы продать душу дьяволу за возможность получить место у Райана. Для недавней выпускницы университета, которой надо было проработать еще три года, прежде чем ее допустят к экзаменам на полную профессиональную пригодность и выдадут разрешение на самостоятельную деятельность, такое предложение казалось сказочным.
Следующие четыре года были для нее очень плодотворными. Под строгим руководством Райана она обнаружила и проявила талант и способности, о которых и не подозревала. Университет преподал ей технические азы, но именно Райан развил ее творческие наклонности, именно он открыл и взлелеял в ней дар художника, столь высоко ценимый им.
Она даже не заметила, когда Райан перестал вести себя как наставник и учитель. Их отношения менялись постепенно, не сразу. Профессиональное уважение переросло в дружбу, а дружба в любовь прежде, чем каждый из них осознал это.
Им всегда было хорошо вместе. Понемногу добродушное подтрунивание друг над другом и общий смех стали более интимными, а минуты серьезных размышлений приобрели новый смысл и глубину. Теперь именно Райан, а не Джеф, отправлялся с ней на различные деловые встречи; брал ее на конференции и ездил с ней по делам фирмы на природу; просил ее быть хозяйкой на его дружеских вечеринках и банкетах.