Когда мы подъехали наконец к конечной точке маршрута, вернее, к помпезному особняку, на парадной лестнице которого нас встречал швейцар в ливрее, я с ужасом осознала, что тихой семейной вечеринкой здесь и не пахнет. Так и хочется обложить кого-то матом.
— Маакс? Что это такое?
— Малыш, помнишь, ты обещала желание? — Вопросом на вопрос ответил этот умник.
— Ну? — Некрасиво звучит, но просто других слов нет.
— Так вот, прошу тебя, обещай простить мне все прегрешения заранее?
— Какие прегрешения?! — Насупилась я.
— Обещай! — Настаивает.
— Хорошо, — сдаюсь, посмотрев на эти глазки кота из Шрека. Что за хороводы он сегодня кружит? — Макс, мне страшно.
— Все хорошо, милая. Помни про обещание, — да что он заладил?
Мы прошли внутрь и тут же попали в какофонию из звуков, музыки, разговоров, смеха. Толпы людей навевали тоскливые мысли. Как я это все искренне ненавижу. И вся эта орава, завидев нас на пороге, громоподобно заголосила всемирно известную песенку ”с днем рождения, тебя”. Я заморгала, растерявшись. В голове вопреки шуму звучала совершенно другая песня, из репертуара Лепса: “самый лучший день заходил вчера”. Едтить!
Сафронов держался сзади, обнял ободряюще, когда толпа “орков” начала наступление в нашу сторону. Свистки, трещотки, воздушные шарики и лицемерные улыбки. Цирк уехал, клоуны остались. Не, может я и не права, и пара-тройка знакомых были искренне рады меня видеть, но остальные-то какого лешего тут придуриваются?
— С днем рождения, дорогая, — обняла меня темноволосая и голубоглазая женщина, на вид которой можно дать не более 30 лет. Кого-то мне она напоминает. Только вспомнить бы, кого?
— С днем ангела, дочка, — следом за женщиной, поздравил меня какой-то статный брюнет.
— Спасибо, — промямлила я, гадая, кто эти люди? Неужели родители Макса? Они меня знают, а я их — нет? Что за провал в памяти, на хрен?
- Ярослава, прошу простить, украду твоего супруга ненадолго, — сказал мужчина мне. — Сынок, отойдем на секунду? — Уже обратился к Максу. Точно, родители.
Поразмышлять мне об этом не дали, тут же налетели Анька с Сашкой с поздравлениями-пожеланиями, обнимашками и взаимными подтруниваниями.
— Здорово, именинница! — Оглушила меня Белякова, крикнув на ухо.
— Анька, привет! — Радуюсь встрече. — Чего вопишь-то, я не глухая?
— Да она по привычке, — хмыкает Любимов. — Рефлекс выработан, в постели кричит, ну и тут за одно.
— Заткнись лучше, — тыкает она его локтем.
— Ооо, веселая, вы парочка.
— Обхохочешься, — сердится подруга.
— Притираемся, — спокойно резюмирует Сашка.
— Ага, весь инструмент себе уже стёр, — закладывает его Анютка. А он и не подумал даже смутиться. Я лишь прыснула в кулак, не сдержав смеха.
— Ну, вы это…аккуратнее там, — давлюсь от смеха и утираю слезы.
Только стоило веселой парочке отойти, как ко мне, по-королевски держа осанку, подплыла бабуля.
— Ярослава, солнышко мое, с днем рождения, — ласково улыбнулась и обняла меня она.
— Спасибо, Мила.
— Какая ты у меня красавица.
— Вся в тебя, — смеюсь. — Ты очень красивая бабулька, — не могу не подколоть Астархову.
— Ох и греза, — смеется она.
— Где Влад? — Шепотом интересуюсь у Милы.
— Его здесь нет, — тихо отвечает она.
— Жаль, — вздыхаю.
— Ему тоже жаль, поверь, — убеждает бабуля. — Не грусти, родная. Сегодня твой праздник.
— Хорошо.
Людмила целует меня в щеку и отходит, а я оглядываюсь в поисках мужа.
Наконец замечаю темную макушку и иду в его сторону. Он непринужденно болтает в толпе девиц и мне это совершенно не нравится.
Вдруг он оборачивается, заметив меня и на его губах расплывается кривая усмешка. Я невольно замерла, словно током по башке ударили. Что-то не так, понимаю, но озарение никак не наступает. Подхожу ближе, чтобы обнять. Только руки протянула и…
— Привет, лягушенция! Что, соскучилась? — хлеще пощечины бьет наотмашь его голос. Задыхаюсь от неожиданности. Вот оно! Настоящий Сафронов, которого я никогда не смогла бы полюбить! Твою мать! Ошарашенно смотрю на парня и не могу вымолвить и слова. А как же? А кто тогда? Мысли калейдоскопом скакали в голове, пока я не замотала головой, а потом посмотрела еще раз по сторонам.
— О, при виде меня дар речи потеряла, смотрю? — Зудел Максютка, а я едва различала, что он говорит. Я тупо смотрела, как рядом с прежним статным мужчиной стоял и спокойно разговаривал… Макс?!
Я посмотрела на него, потом на рядом стоявшего, нервно хрюкнула. Тот Макс, что стоял в отдалении, словно почувствовал мое отчаяние, посмотрел в мою сторону. Наши взгляды пересеклись и я отчетливо услышала, как он матюгнулся мысленно, про себя, а не вслух. Полностью согласна с ним на этот раз.
— Ты обещала? — Назойливо свербит в мозгах его ментальный посыл, а во взоре столько мольбы и сожаления. — Я не хотел так, малыш! — а у меня картинка перед глазами начала плыть и преображаться. Моргнула и…Берсенев, ёпрст, нарисовался.
— Ненавижу тебя, — горько усмехнулась и послала ментальное сообщение адресату.
Похоже на Вселенский заговор какой-то!
Настоящий Сафронов времени зря не терял, уже успел обнять меня за плечи.
— Убрал руки от нее! — Рыкнул Егор, а народ с интересом заволновался в предчувствии скандала. Не везет мне со светской жизнью. Что ни прием, то — беда.
— Тебя не спросил, братик, — ехидно ответил Макс. — Обманывать не хорошо. Ты у меня невесту увел.
— Сам так хотел, забыл? — Егор решительно оттолкнул от меня Сафронова.
— Так то, хрюшка была, а это, — ткнув в меня пальцем, — совсем другое дело!
Меня перекосило. Он назвал меня “это”?
Кто бы знал, как я сейчас зла! Сжала кулак и со всей мощи вдарила по морде этого самовлюбленного идиота. Удар был такой силы, что Сафронов отлетел на добрый десяток метров и благополучно приземлился в мой именинный торт. Сука!
Егор протянул ко мне руки, а я дернулась в сторону.
— Не трогай меня! — Рявкнула на него, а у самой чуть ли дым из ушей валит от возмущения.
— Малыш?
— Не называй меня так! Карлсон выискался, то же мне! — Едва сдерживая слезы, крикнула ему и побежала на выход. Прочь отсюда, от этих лжецов и лицемеров.
— Яра?! — кричал он вслед. — Стой! — Еще чего?! выбежала на крыльцо, уже безудержно рыдая, огляделась.
Ааа, вот и Паша. Отлично. Прыгнула в машину и приказала водителю ехать в город.
Все обман и фикция. Мираж. Весь мир-театр, а люди в нем — актеры! Мой призрачный мирок разрушен. Только и осталось, собрать себя из осколков.
15
POV Егор.
Месяц назад
— Что, братик, умываешь руки, делаешь ноги? — Крикнул в спину удаляющегося Сафрона. Он дернул плечом и обернулся.
— Да, черт возьми, Егорка, ты прав. Бегу, как крыса с корабля, — осклабился Макс. — Ты ее видел?! — Возмущается он. — Нет, ты ее видел? Эту свинью недорезанную? И я должен на ней жениться?! Хрен вам!
— Почему должен? — Спрашиваю как можно спокойнее.
— Потому что мой дорогой папаша так решил! А мне по хер, слышишь, что она Греза?! Ничего в ней нет особенного.
Я молчу, не пытаясь его разубедить. Если бы он знал, как ошибается. Но у меня свой шкурный интерес.
— Давай я женюсь на ней? — Закидываю удочку. — Греза, говоришь? Тем более, мне похрен, закрою глаза и трахну поросюшку.
— Какой ты благородный Берсерк, прям как в детстве, прикроешь младшего брата? — Зло сверкнув очами, вопрошает глупец.
— Именно.
— Заметано. Но при одном условии, — снова ехидная усмешка. — Чтоб мой папаша не буянил, женишься на ней под моим именем, усек? Я не знаю, как ты это провернешь, но это уже твои проблемы.
— По рукам, — соглашаюсь, скрипя зубами и подаю руку для скрепления договоренности.
— По рукам, братишка, — усмехается Макс. — Поклянись, что не нарушишь слово? — Придерживает меня за руку, не отпуская и смотрит пристально в глаза. — Родом клянись.
— Клянусь, родом Берсеневых, — четко выговариваю, уже ненавидя братца за эту клятву. Он довольно улыбается.