«И не видно ничего. Нет, глаза все же лучше не открывать. Не провоцировать».
========== 18. Пусть спит ==========
На боку стало немного удобнее. Сознание от недостатка духовных сил расплывалось, и я сама не заметила, как уснула.
Благоухающие кусты жасмина и деревья с аппетитными плодами, теплое оранжевое солнце Старого Эрва, шелковая травка… Ничего не болит, так славно! Откуда-то из-за кустов доносился смех вперемешку с незатейливой мелодией флейты.
Я выглянула и увидела златокудрого юношу в окружении очень похожих на него лесных дев всех возрастов.
«Покровитель мира!»
Кто насвистывал, кто слушал, кто танцевал, кто пел. Им так весело!
Я робко следила за ними. Разве так бывает? Или в заповедниках всегда так? Хотелось к ним. Они такие же мертвые, как и я, но счастливы. Вот куст прошел сквозь полупрозрачный живот девы, а она и не заметила.
«Может быть, и мама здесь?»
Безумно захотелось увидеть маму. Я всматривалась, но среди похожих друг на друга дев не видела ее.
«Даже если я ее встречу, что ей скажу? Что продалась и вышла замуж за Покровителя секты? Что разрушила наш мир?»
Стало стыдно. Я потупилась. Мягкая травка успокаивала, и я сжалась на ней в комочек, тихо всхлипывая.
«В воспоминаниях каша. Помню, что в детстве было хорошо, мы играли в лесу и разоряли кухню. А потом я уже взрослая оказалась в секте. Так плохо себя вела, вспомнить страшно! Как я выросла? Где была все те годы после потери дома? Не помню».
Из-за куста доносился смех, похожий на эхо, и задорная мелодия. А я лежала и понимала, что чужая здесь. Я виновата. Я слаба и не могу танцевать. Но даже слушать, как веселятся другие, успокаивает.
«Эх, Покровитель мира, почему же ты спишь?
Помоги мне, предок! Я твое дитя. Я тоже хочу веселиться, петь, играть на флейте и танцевать. Хочу дарить любовь и счастье тем, кто мне нравится. Даже если так виновата, хочу…
Может быть, подойти? Поможет ли он?
Но он так счастлив среди лесных дев. Если проснется, будет ли рад узнать, что они почти вымерли в искаженных лесах? Что мир, который ему снится, разрушен? Что его любовник женился?
Пусть спит».
Корсет впивался, я стянула неудобное платье и осталась в одной рубашке. Все равно в кустах никто не увидит.
«Как же здесь хорошо, Покровитель! Какой чудесный сон. Можно побыть еще немного здесь? Я не хочу просыпаться. Когда проснусь, увижу страшного мужчину, который снова сделает больно.
Кто-то зовет. Не буду отвечать. Я сплю здесь. На травке. Под кустиком. Ай!»
Грудь ожгло.
Я проснулась и встретилась взглядом с пылающими алым страшными глазами.
— Когда зовут, надо отвечать.
Я кивнула. Руки и ноги затекли и не чувствовались. Свежий след от жгучей энергии неприятно щипало. «Сколько я проспала?»
— Собирайся, пойдем знакомиться с нашим сыном.
Руки и ноги развязали, но они не слушались. Закололо.
— Ты глухая?
— Нет. Пошевелиться не получается, затекло все.
— Помочь разогнать кровь?
Карн занес руку с алой энергией. Я округлила глаза и попыталась прикрыться непослушными руками.
— Стой! Уже отходит. Сейчас.
С трудом села, а затем и встала, чуть не упав. Стянула порванную рубашку и поняла, что перемазана в семени. Почиститься не могу — контроль над энергией ужасен, и Карн торопит… Ладно, под одеждой незаметно. Пахнуть может только. Но под плотной тканью, наверное, не слишком.
Я накинула первую попавшуюся рубашку, залезла в серебристое одеяние, едва подтянула корсет и подвязалась широким поясом.
Карн нетерпеливо и больно собрал мне волосы, сколол шпилькой и подхватил на руки.
— Пошли, копуша.
Я опустила взгляд. Сын, какой у нас сын? Помню только, как он грел мне живот, а потом пропал. И сейчас живот печет. У нас будет еще ребенок?
Комментарий к 18. Пусть спит
Иллюстрация от Марины Ветер
https://vk.com/photo602951280_457243491
========== 19. Теперь у меня есть Эйрин ==========
Карн нес меня сквозь туманное безликое междумирье, срезая зыбкими тропами. Я прикрыла глаза. «Страшно немного. И почему-то еще спать хочется. Разве недостаточно поспала?» Я пристроилась на груди мужа и задремала.
Снова Покровитель мира с девами. Отдыхают на мягкой травке всей оравой, я тоже с ними полежу.
Разбудил хриплый голос:
— Эй, просыпайся, мы пришли.
Я открыла глаза и увидела, как мы проходим через причудливый иллюзорный купол. Какой красивый барьер!
За ним оказался огромный деревянный дом, окруженный садом. «Будто в общине Эрва. Как тут уютно! А этот аромат!» Карн вошел в дом сквозь незапертую дверь с деревянной табличкой: «Ловам вход только аватаром!»
Я захлопала глазами. «Мы же истинными телами! Ну ладно». Карн уверенно пронес в полутемную комнату и опустил на ковер перед двумя маленькими лежанками. Рядом сидели Арха с Коном. Аватарами. Я закусила губу. Неловко нарушать правила. Открыла было рот, но Арха приложила палец к губам. Я кивнула и посмотрела на лежанку. Два малыша лежали вплотную. Крупный и румяный ребенок со светлым пушком на голове обнимал того, что поменьше — бледного с темными кудряшками. Двойня!
Хорошенькие. Я села рядом и улыбнулась. В комнату вошел высокий худой мужчина с коротким хвостиком светлых волос. Какой-то он знакомый, вот только вспомнить не получается.
Он подошел ближе и сел между мной и Архой, чуть задев мою ногу сквозь платье. Деревцем немного пахнет. Яблонькой. Как во сне. Приятный. Тоже пришел на малышей посмотреть?
Малыш покрупнее вдруг заплакал. Мужчина быстро подхватил его на руки и с улыбкой отчитал низким переливчатым голосом:
— Ну ты и обжора, Нир. Может, дашь маме хоть немножко поспать?
«Ну и голос!» В животе все перевернулось. Я присмотрелась к малышу в его руках, который не желал умолкать, требуя еды, и запоздало осознала, что это далеко не новорожденный. Нир слишком крупный. «Сколько я проспала?»
Я перевела взгляд на мальчика с темными влажными кудряшками. Поменьше на фоне брата, но тоже никак не выглядел только что появившимся на свет. Если тот Нир, значит этот Эйрин. Нир орет как резаный, а этот спит себе. Похоже, ему не привыкать. Бледненький. И пот на лобике. Ему плохо! Ну да, он эньека, вон Источник багровыми всполохами пробивается в груди. И искорки золотые от меня. Милашка, полный любви!
Милашка открыл глаза, но орать не стал, только обаятельно улыбнулся, протянул ко мне ручки.
Я улыбнулась в ответ и взяла его. Эйр деловито ощупал грудь. Кажется, он остался недоволен тем, что не может достать ее из-под платья. Он так укоризненно смотрел, что стало неудобно. И молока у меня нет. Я растерялась и посмотрела на Арху.
Она протянула бутылочку с запечатанным чарами времени теплым молоком. Я предложила малышу, но он отпихнул и нахмурился, сжимая грудь сквозь платье. Сильный!
— Эйр, у меня там нет ничего. Ну же, кушай, — я ловко затолкала соску в уже приоткрытый для возмущений рот.
Малыш стал есть, но смотрел на меня, как на предателя, теребя грудь. Я вздохнула. Мне бы хотелось, конечно, покормить, почувствовать себя живой, настоящей матерью, но откуда возьмется молоко?
— Не веришь мне? Попробуй. Убедишься сам, что там ничего нет.
Я потянулась назад, чтобы ослабить шнуровку платья, но встретилась взглядом с Карном. «Ах, точно, здесь же есть и другие! Совсем глуплю».
— Не делай ерунды.
Я кивнула и потупилась. Никак не получалось до конца проснуться и привести мысли в порядок.
— Эйр такой горячий.
— Оболочка Источника окрепнет годам к семи-восьми. А если в Карна пошел, то всю жизнь плохая будет, — кивнула Арха.
Я посмотрела на жаркое чудо. «В детстве будет слабеньким, как я». Немного помучив бутылочку, малыш уснул.