-Твои проблемы.
-Я утону, если поплыву.
-Несомненно.
-Вы попытаетесь меня спасти?
-Нет.
-И вам не будет грустно без меня?
-Нет.
Нельзя сказать, что эта новость меня сильно опечалила, но всё же что-то досадное в ней было. Бросив взгляд на тёмную гладь воды, плещущуюся у края лодки, меня пробрала дрожь. Желания броситься в воду уже не было, но отступать мне не позволяло все тоже упрямство. Вся надежда была на то, что друзья ринутся меня останавливать. Но этого не произошло.
-Ну?- нетерпеливо проговорил Насель, глядя на меня, стоявшего на краю лодки.
Я пристально всматривался в реку. На мутной поверхности колышущейся воды были видны ветви речных водорослей: тонких, цепких и коварных. С силой, не свойственной простым водорослям, они обхватывали весла, наматывались вокруг них и тянули на дно так, что даже сам Насель с трудом мог сделать гребок. Как-то не вовремя перед глазами встала картина, как тонкие стебли обхватывают мое брыкающееся в судорожной попытке плыть тело, закручиваются вокруг рук, ног и шеи, и больше Аникея не видит никто, кроме придонных рыб. От подобных мыслей у меня мороз прошёлся по коже. Первый раз за всю жизнь в моей голове господствовало не упрямство, не гордость и даже не бессмысленное «авось повезет», а разум. Хоть я и не любил действовать по уму, но жить хотелось больше. С задетой гордостью, но живой и здоровый я сел на носу лодки и обиженно нахохлился. Друзья одновременно издали тяжелый вздох, лодка перестала раскачиваться и тронулась дальше.
Когда наше суденышко проплывало мимо стайки уток, они беспокойно снялись с места, оглашая все вокруг громким кряканьем. «Улетела моя флотилия», - с грустью подумал я. По спокойной воде начали расходиться круги: сначала маленькие, потом всё больше и больше, а лодку легонько качнуло. Птицы улетали, а звуки взмахов их крыльев стихали вдали. И наступила тишина. Ни единого лишнего звука, только едва различимый плеск воды о борт, периодическое шлепанье весла по воде и когда-никогда перешептывание ветра в длинных ветвях плакучих ив.
Ларри вновь уснул, растянувшись на дне. Насель усердно грёб, но и на него действовала безмятежная обстановка, царившая вокруг. Это был первый и, возможно, последний раз, когда я видел Населя таким умиротворённым и спокойным. Он сидел на деревянной лавочке спиной к движению, методично взмахивая веслами. Я по-прежнему был на носу, казалось, потеряв всякий интерес к происходящему и надеясь, что на меня обратят внимание. Но этого не происходило. Я почувствовал, как лодка замедлилась, и теперь она двигалась только благодаря плавному течению реки. Обернувшись, я увидел Населя, задумавшегося над спящим Ларри.
-Что случилось? - спросил я.
Насель поднял голову и посмотрел на меня, будто бы не узнавая.
-Мне нужен штурман, - наконец сказал он. - Я сижу спиной и ничего не вижу. Так мы куда-нибудь врежемся или где-нибудь застрянем.
Переведя взгляд на реку, беспрепятственно текшую по своему руслу, я решил, что Насель, безусловно, прав.
-Надо будить Ларри, - сказал он мне, и в его голосе сквозила обреченность. Мне будить сонного, больного товарища было страшно. По виду Населя я определил, что и ему тоже. -Я буду твоим штурманом.
На этих словах безмятежное выражение мгновенно покинуло лицо Населя. Он долго и оценивающе рассматривал меня с оскорбительно недоверчивым видом. Скривившись, он проговорил:
-Будь внимателен.
Я тут же кивнул.
-Очень внимателен, - с нажимом повторил Насель, будто хотел, чтобы эти слова впечатались в мое сознание и больше никогда его не покидали, преследуя меня всю жизнь.
Я снова утвердительно кивнул. Но Насель с каждым моим уверенным кивком хмурился всё сильнее.
-Ты уверен, что вполне понимаешь смысл слова «внимателен»?
-В достаточной степени,- успокоил я друга.
-Я пожалею об этом, - после недолгих раздумий со вздохом пробормотал Насель.
Он повернулся ко мне спиной и сделал мощный взмах веслами. Лодка ускорилась и вскоре с прежней быстротой рассекала прохладные волны летней реки. Я был крайне сосредоточен. Взглядом всевидящего орла я смотрел вперед, подслеповато щурясь. Должен отметить, что пейзаж с носа лодки открывался просто великолепный. В светлой воде отражались густая листва леса, тут и там плавали разноцветные кувшинки. Летнее солнце мягко струило свое тепло по поверхности земли, проникая во все щели, заполняя собой тела живых существ, согревая их души. Под небом плыл молочный туман. Монотонный шелест волн, редкое кваканье лягушек, едва уловимый напев лесных птиц и тихое храпение Ларри. Все эти звуки сливались в одну колыбельную песню, которую пел для меня этот день. Глаза непроизвольно начали закрываться, и сопротивляться укрывающему меня теплым одеялом сну не было никаких сил. Чудный летний пейзаж начал растворяться в темной пелене, наплывшей на тяжелеющую голову. «Ничего же не случится, если я прикрою глаза на пару секунд», - подумал я, прежде чем окончательно провалиться в бездну сна.